Чуть помедлив, я обнял девушку и погладил по спине успокаивающе:

— Это пройдет, забудь и не вспоминай. Кроме тех случаев, когда снова потянет в подобные места. Скажу, как умею: у любого человека свой запас везения. Не испытывай судьбу слишком часто. А сейчас — соберись. Мы еще не выбрались.

Девушка отстранилась и, вытерев слезы, застывшим взглядом уставилась в пламя костра. Не знаю, почему это так, но пламя завораживает, какое бы тысячелетие ни стояло на дворе. Кажется, что в огне сгорают плохие воспоминания, горечь утраты и несбывшиеся мечты. Оставляя человеку лишь толику живого тепла и искорку надежды на лучшее.

Поднявшись, я перехватил автомат поудобнее и пошел на поиски выхода наверх. Не думаю, чтобы он располагался далеко от основного логова. Марина осталась с раненым. Артефакт, кажется, подействовал — дыхание стало ровным, пульс успокоился. Бледность и синева отступили, сделав лицо ефрейтора чуть светлее.

Выход оказался не один. Тоннель уходил дальше на запад, и снова под уклон. Тут же на поверхность вела двустворчатая железная дверь, запиравшаяся на массивный засов. Я вылез, и сразу в лицо мне шибанул свежий, сырой от недавно прошедшего дождя воздух. Было как всегда пасмурно. Смеркалось.

Активировав ПДА раненого ефрейтора, я отстучал SOS. Откликнулись сразу две группы «альфовцев». Но поблизости находилась только одна группа рейдеров, возвращавшаяся из патруля. Я не представился, ведя диалог от лица Марины, и сказал, что обнаружил стоянку людоедов случайно. Командир патруля ответил, что они будут на подходе через час. Нужно было подготовиться, рейдеры не дураки: страхуясь, обязательно вышлют разведку и, обнаружив не девушку-ученого, а парня с автоматом и в маске, покрошат меня в мелкий винегрет.

Снова спустившись на стоянку людоедов, я осмотрел раненого. Без изменений, но это неплохо: парень держался. Теперь только от него все зависит. Я пошел в угол, где у бывших хозяев были сложены дрова (обломки мебели, пара коряг, притащенных с поверхности), и, взяв немного, подбросил в угасающий костер. Стало посветлее. Я присел рядом с Мариной:

— Товарищи раненого парня скоро будут здесь. Постараюсь подстраховать тебя, если что-то пойдет не так. Всем скопом под землю разведчики не полезут, скорее всего, сюда спустятся только несколько человек. Вот твоя версия произошедшего: тебе удалось спастись с вертолета и пройти по подземелью до этого лагеря каннибалов. Тут уже все были мертвы. Ты сняла парня со стены, перевязала как умела. Он ненадолго пришел в сознание и назвал тебе частоту для того, чтобы позвать своих, потом отключился. Про артефакт говори: ничего не знаю, так все и было. Настаивай, что была одна. Так ты окажешь нам обоим большую услугу: сама избавишься от лишних вопросов, а меня избавишь от излишней популярности в узких кругах. Поняла?

Девушка молча кивнула, потом снова стала смотреть в пламя костра. Не отпускает, крепко же ее пометило, как бы умом не повредилась. Из экстренных запасов я достал фляжку коньяка. Сам я больше «белую» уважаю, привычней как-то, но все равно считаю армянский коньяк одним из лучших в мире. Этот был экспортный — «Двин». Ношу его с собой уже месяцев пять, как залил из небольшой бутыли, что прислал мне один знакомый из Кемерова. Глоток-другой, и вот уже согрелся. Щедро отмерив пятьдесят грамм в личную кружку, силой влил девушке в рот. Закашлялась, заругалась, на щеках появился румянец. Помогло вроде. Прокашлявшись, она закивала головой: поняла, мол, все. Я продолжил инструктаж.

— Я буду страховать тебя на поверхности. Если что не так пойдет — просто падай на землю и не шевелись, пока стрельба не утихнет. У того, кто войдет, спроси имя и звание, только потом пропусти. Если промолчит — стреляй, не думая. Ну, я пошел. Если все пройдет, как положено, больше не увидимся. Прощай.

Она снова спросила, как меня зовут, но я уже не слушал, махнул рукой и поднялся на поверхность.

Схема была мне ясна: в ста метрах западнее выхода была небольшая роща довольно старых деревьев. На месте командира группы я бы положил туда снайпера, осмотрелся и, оцепив люк по периметру, послал внутрь пару бойцов. На всякий случай я проверил рощу: за снайпером нужен догляд. Если что — грохну его, а потом повоюем с остальными. Шансов немного, но кто живет вечно?..

…Примерно через полчаса они появились: восемь человек, вооружены как положено, этого у местной самодеятельности не отнять, и кое-что они делали по правилам. В группе был пулеметчик, снайпер, и у каждого бойца по одноразовой «Мухе» [59] в укладке за спиной. Уважаю, молодцы ребята. При таком раскладе мне почти нечего ловить. Разместились, как я и ожидал: снайпер с СВД вообще залег почти рядом со мной, схему я угадал очень точно. Пулеметчик выбрал, на мой взгляд, спорную позицию на холмике, чуть восточнее, охватывая вход в подземелье и подходы к нему по широкому сектору. Двое спустились под землю, остальные заняли позиции снаружи. Прошло минут пять, потом еще десять. Вот люк открылся и вынесли раненого, потом вышла Марина. Вопреки моим ожиданиям, девушку не связали, только отобрали у нее чемоданчик. Мы договорились, что если что-то пойдет не так, она упадет. Но ничего не происходило, стрелок рядом со мной повозился, переключая рацию, затем набросил чехол на прицел винтовки и не спеша поднялся с земли. Стрелок лежал всего метрах в трех впереди меня, поэтому я отчетливо видел, как он поспешил к своим, по привычке чуть пригибаясь. Мой ПДА пискнул, программа радиоперехвата зафиксировала краткий кодированный радиообмен группы с кем-то еще… Доложились, значит. Построившись в колонну по одному, держа носилки в середине строя, рейдеры уходили.

Вдруг Марина остановилась и, обернувшись, махнула рукой. Вот же, стерва, номер отколола!.. Но вопреки ожиданиям, никто не повалил ее на землю и даже не отреагировал на этот ее жест. Группа продолжала уходить. Видимо, старший поисковик решил не тратить время на поиски того, кто, скорее всего, и так ушел. Марина постояла еще пару секунд и, больше не оглядываясь, пошла следом за разведчиками в самом хвосте колонны. Надеюсь, что все у нее сложится удачно и она постарается забыть то, что ей пришлось испытать за эти два дня.