Машина пламенем объята,Вот-вот рванет боекомплект.А жить так хочется, ребята.И вылезать уж мочи нет.Все танкисты попадают в рай – потому что умирают адски, сгорая заживо. Все «попаданцы» надеются изменить ход истории, пусть даже это выше человеческих сил, – но ведь в дизеле «тридцатьчетверки» 500 л.с. Из компьютерной игры – на Великую Отечественную! От экрана ноутбука – за башенный прицел, в перекрестие которого уже вползает бронированная туша «Тигра». Из танкового симулятора – в боевое отделение реального танка, будь то прославленный «расейняйский» КВ, в одиночку остановивший целую танковую группу Вермахта, ленд-лизовский «Валентайн», серийный Т-34 или самодельный одесский эрзац-танк
Авторское предисловие
При написании этой книги автор использовал воспоминания о реальных событиях реальных участников Великой отечественной войны. В тексте книги имена реальных участников событий из этических соображений изменены, однако автор считает необходимым упомянуть и настоящие имена героев, отдавших свою жизнь за Родину.
Так, эпизод, посвященный сражению в Ровно 28 июня 1941 года, написан на основе найденных записей П. Абрамова и А. Голикова. В книге они выведены под именами Василий Оськин и Михаил Петров.
Эпизод, посвященный противостоянию танка КВ танковой группе полковника Рауса, написан с использованием воспоминаний командира 4-й танковой боевой группы из 6-й танковой дивизии 41-го моторизованного армейского корпуса вермахта (Kampfgruppe Raus) полковника Э. Рауса. Экипаж тяжелого танка КВ-1 погиб в пяти километрах от Расейняй, у деревни Дайняй. Это – Ершов Павел Егорович, Смирнов В. А. (полное имя и отчество неизвестны), воин с инициалами Ш. Н. А. и еще три человека, идентифицировать которых не удалось. Известно только, что из шестерых погибших двое были офицерами. Сейчас они похоронены у деревни Дайняй.
Эпизод уничтожения «тигров» танками «Валентайн» описан в воспоминаниях Железнова Николая Яковлевича; к сожалению, фамилии танкистов, принимавших участие в этой операции, неизвестны. Известно лишь, что они являлись бойцами 7-го мотоциклетного батальона 30-го Уральского добровольческого танкового корпуса 4-й танковой армии. Это произошло 23 или 24 марта 1944 года в районе города Скалат.
Пролог
Россия, недалекое будущее, за 11 лет до описываемых событий
– У меня, господа-товарищи, для вас весьма неприятное известие. Наш проект закрыт.
Главный говорил что-то еще, но смысл всего сказанного от Витька ускользал, хотя он честно пытался сосредоточиться. Как же так – закрыт?! Этого не может быть! И почему все так спокойно реагируют?! Это он, Витек, присоединился к команде последним, но остальные… Ведь можно сказать, что проект – это выпестованное ими детище! И главный – главный тоже спокоен! Просто чертовски спокоен! Не к добру это! Вот его, Витька, отец тоже был такой спокойный-спокойный, когда на его фирму «наехали» рейдеры, а потом вдруг бац! – и инфаркт…
Он поднял руку.
– Ты что хотел спросить, Витенька?
Витенькой его называл только шеф. Раньше – только отец, а теперь – только шеф, для всех остальных он был Витьком. Нет, он не допустит, чтобы и с шефом – как с отцом…
– А поче… с какой формулировкой… рекомендовали?
– Ввиду бесперспективности и – излишней себестоимости…
На своем стуле завозился зам. Видимо, имел что возразить по поводу «бесперспективности», а может, и по поводу «себестоимости».
– …и отсутствия соответствующих аппаратных и программных мощностей, – закончил фразу шеф.
Как это – отсутствия мощностей?! Они там что – с ума все посходили?! Витек открыл было рот, чтобы задать сакраментальный вопрос, но столкнулся взглядом с серо-стальными глазами шефа, и рот закрылся сам собой, кажется, даже без вмешательства мозга.
Как они могли так поступить! Ведь люди – настоящие люди, ученые, радетели за свою страну, настоящие патриоты – не чета тем, что заседали во всяческих «органах власти», – буквально всю душу вложили в этот проект, а их вот так вот…
– …безусловно, будут трудоустроены в самый ближайший момент.
Начало фразы Витек прослушал, но все было понятно и так: их всех непременно трудоустроят, причем на хорошие должности и с хорошей зарплатой. Покупают. Да нет – уже купили. Если даже шеф…
Жгучая волна стыда залила шею, щеки и уши Витька. Он – последняя скотина, если может так думать о шефе.
Главный поднялся, прошелся туда-сюда, слегка переваливаясь с пятки на носок, и вернулся на свое место.
– Итак, господа, на этом наше совещание… наше последнее совещание объявляю оконченным.
– Витенька, подвезешь? А то у меня машина что-то не заводится.
Витек неохотно кивнул. Он бы с радостью подвез главного – в любой другой день, но не сегодня. Сидеть сегодня с ним в одной машине и не знать, что сказать, стараться поддерживать совершенно бессмысленный разговор…
– Садитесь, Анатолий Андреевич. А что с машиной? Может, я посмотрю?
Главный с непонятной усмешкой слегка качнул головой и уселся на заднее сиденье. В своей – служебной – машине он обычно ездил впереди, рядом с водителем. Да и в те считанные разы, когда Витьку уже доводилось его подвозить (Иван тогда возил приехавших в контору очень серьезных дяденек в штатском) – тоже. Почему же сейчас он сел сзади? Может быть, чтобы Витек не видел его лица? Глупости: в зеркало-то хорошо видно.