— Как-как ты меня? — заморгали карие глаза.

— Так, явление природы в перьях, — засмеялась я.

Он засмеялся тоже.

Я смотрела на грозу. Тучи — тёмные, багровые, злые — клубились, закрывая всё небо. В них сверкали молнии, почти непрерывно грохотал отрывистый гром, почему-то напоминавший бряцанье оружия. Картина казалась живой. Не как бывает природа — бегущие по морю волны, раскачивающиеся деревья или плывущие облака, а так, словно внутри туч двигались и метались чьи-то огромные тени. Стремительные, агрессивные, страшные…

Опустила глаза вниз, к земле, изломанной, искорёженной, расколотой. В трещине у ног что-то блестело. Интересно… Попыталась рассмотреть получше, и жила послушно приблизилась. Серебро, но обыкновенное, — поняла я.

Гроза была уже почти надо мной — гремящая, неистовая. И неожиданно я осознала — это не просто буря. Там, среди туч, идёт бой. И масштабы участвующих в нём сил невозможно охватить и представить.

Будто в подтверждение моей мысли сверху ударил похожий на пылающий алый жезл разряд. Попал в огромный вертикально стоящий валун, расколов тот на три почти равные, напоминающие пальцы части. А потом с неба хлынул дождь. Красный, кровавый… Он казался горячим, даже обжигал. Я с ужасом уставилась на мокрые руки, по которым стекали рубиновые капли. Вот струйка добежала до пальцев и пролилась вниз, прямо туда, где в разломе блестело серебро… а дальше произошло удивительное: первая же капля впиталась в металл и стала расплываться, как чернила по промокашке, а серебро, как промокашка от чернил, поменяло цвет. Стало голубым.

Кровавый дождь продолжал литься с неба, я ёжилась, отводя с глаз пряди мокрых волос — почему-то было очень важно узнать: чем закончится этот бой? Кто победит? Те, две стремительные, как птицы, тени в облаках, или пятно тьмы, наступавшее на них, давившее, казавшееся мне почему-то страшным и злым? Я болела за двух быстрых…

Но бой уходил дальше и дальше…

Похоже, не увижу, жаль…

И не узнаю, кто там дрался, за что и почему.

Вот бы хоть одним глазком на них посмотреть!

— Не жалей. Если ты увидишь его — он увидит тебя. И тебе этого взгляда не вынести и не пережить.

Кто это сказал? Голос женский. И почему-то я сразу поверила: это — правда.

— Лучше смотри.

Начала озираться, пытаясь понять, кто со мной говорит, но не увидела никого… Скалы, гранитные поля, пустоши… и вот серебро под ногами. Которое стало голубым, напитавшись кровавым дождём.

Магией.

Проснувшись, обалдело захлопала глазами. Поле зрения было никаким — перед носом маячил чёрный балахон мирно спящего Шона, да ещё, повернувшись на бок, маг закинул на меня вторую руку. И теперь довольно сопел мне в макушку.

Сон помнился… но если засну сейчас снова, к утру почти наверняка позабуду. А рассказать хотелось. И чтобы разделить с кем-то то необыкновенное, что видела, и чтобы обсудить.

— Шон, Шон! — зашипела я в соседа.

— Кузне-ечик? — зевнул Шон. — Вста-авать пора?

— Слушай, я сон видела странный! Про небесный бой, кровавый дождь и голубое серебро!

Он аж дёрнулся. Завозился, сползая, чтобы оказаться со мной нос к носу. Вытаращился:

— Рассказывай!

— В тучах бились трое. Кто — не разглядеть было. Но огромные! Двое быстрые, как гончие, а третий — здоровенный. Как пень дубовый невыкорчеванный. Грохотало так, что уши закладывало. А потом я глянула под ноги, там на расколотой скале — серебряная жила. А с неба пошёл кровавый дождь. Красный. И когда он попал на серебро, то впитался, и оно поголубело. А я проснулась. Всё.

— Тебе раньше что-нибудь подобное снилось?

— Не знаю. Вроде нет… — смутилась я.

— А почему сейчас приснилось — идеи есть?

Наморщила лоб, пытаясь сосредоточиться.

— Я вечером в часовню ходила, просила Ларишу нам помочь. Нам же магическое серебро нужно, чтоб Хашурга остановить…

В голове щёлкнуло. Голос — Лариша. Дубовый пень — Хашург. Но кто тогда двое остальных?

— Знаешь, странно смотреть на тебя и не знать, о чём ты думаешь… — грустно вздохнул Шон.

— Это был бой Хашурга с кем-то… А Лариша сказала, что видеть его мне нельзя…

— Гм-м, как ты знаешь, я очень любопытен. Но я б её послушался. Думаю, тебе показали то, что происходило на заре времён. И теперь понятно, почему голубого серебра так потрясающе мало — ведь нужно, чтобы кровь богов попала туда, где уже проходит серебряная жила.

Я насупилась — казалось, было ещё что-то важное…

Не помню.

Огорчённо потёрла переносицу, отодвинулась к краю кровати, повернулась, чтобы спустить ноги на пол… и чуть не завопила от неожиданности — верхом на стуле, положив руки на спинку, а подбородок на кулаки, сидел и задумчиво на меня смотрел Аскани.

Вот оно!

Обернулась к Шону:

— Там были менгиры! Я знаю это место!

— Тим, ты что, обалдела? — донеслось недовольное с кровати Бри: — Ты чего по ночам орёшь?

Объяснить, что, я не успела. Бри, повернувшись, тоже узрела похожий на призрак тёмный силуэт сгорбившегося Аса на стуле — и завизжала. Не скупясь. От души. На весь этаж.

— Сейчас прибегут Тайлин, Миира, и ещё двадцать человек, — обречённо констатировала я.

— Весело у вас, — заявил Шон. — Ага, менгиры, я запомнил. А где они?