— Ну а ты куда направляешься, такая разодетая красотка?

— Встречаюсь с Клэр и Луизой в «Чеширском гербе».

Ли продолжал смотреть на меня, и в конце концов я не выдержала, рассмеялась.

— Ну ты чего? Что так смотришь?

— Ты купила все, что хотела? В магазинах?

— Это уж мое дело.

— Слушай, ну сколько можно ходить по магазинам! «Бертон», «Принсиплз», «Некст», а теперь еще и этот.

— Эй, ты чего, следил за мной?

Он молча пожал плечами и снова кривовато улыбнулся. Он что, нарочно меня дразнит, хочет больше завести?

— Ладно, скажем так: я был одним из многих мужчин, которые сегодня вечером роняли слюни при виде этой юбки.

— Зато ты — единственный, кто знает, что скрывается под ней.

Ли одним глотком допил кофе, отодвинул стул и встал:

— Ладно, я пошел работать дальше. — Он наклонился и жестко, властно поцеловал меня в губы. — Чтобы домой явилась вовремя!

В эту же минуту пожилая пара у окна тоже засобиралась, со скрипом двигая стульями, поднимая развалившиеся пакеты и пакетики с покупками, к ним подошла женщина в униформе забрать поднос с посудой.

Я осталась сидеть за чашкой кофе, раздумывая, действительно ли мне так уж хочется идти в «Чеширский герб», как вдруг Ли снова навис надо мной, загородив меня от остального пространства кафе.

— Сними-ка трусики! — приказал он.

— Чего? Что за шуточки?

— Я не шучу. Живо снимай! Давай же, никто не смотрит!

Стараясь делать как можно меньше движений, я задрала юбку и стянула трусики до колен, потом переступила через них и, подняв клочок кружев, сжала их в кулаке.

— Так, давай сюда, — сказал он, протягивая руку.

Я взглянула на него как на сумасшедшего:

— Зачем они тебе? — но протянула ему белый комочек.

Он небрежно запихнул его в карман и еще раз поцеловал меня, на этот раз нежно:

— Вот хорошая девочка.

После этого Ли повернулся и быстро вышел из кафе, а я осталась сидеть, стиснув колени, глядя, как он выходит на улицу. Потом осторожно встала, одернув юбку. Мне было непривычно, страшновато, голова слегка кружилась, и в то же время я дрожала от возбуждения.

Но на поиски задуманного подарка ни сил, ни времени не осталось. Я сняла с вешалки первую попавшуюся голубую рубашку и отнесла на кассу.

По дороге до «Чеширского герба», пробираясь сквозь толпу гуляющих, смеющихся, жмущихся на остановке людей, я чувствовала, как ветер забирается под юбку и гуляет по голому телу, — при других обстоятельствах это было бы, может быть, и приятно. И все это время меня не оставляло чувство, что он следит за мной. Что это, дурацкий тест на внимательность? Может быть, я должна опознать его в толпе? Стараясь не слишком вертеть головой, я осмотрелась по сторонам, вглядываясь в витрины магазинов, подворотни и скамейки у фонарей. Ужасно глупо, конечно, вот так с голой задницей бродить по улице под Новый год, но с другой стороны — черт побери! В этом было что-то страшно будоражащее. Я даже пожалела, что не соскользнула под стол в том кафе и не заставила его дрожать от страсти и испуга.

Я уже полтора часа проверяю чертову квартиру, и каждый раз все идет не так! Вместо удовлетворения, после каждой проверки остается чувство неуверенности и страха. Зачем тогда вообще проверять, если я не могу довести дело до конца? Но что мне делать, если руки трясутся, слезы застилают глаза, а в голове сплошной туман? И вот я второй час торчу у двери, не в силах отойти от нее, судорожно всхлипывая.

В этот раз я услышала, как хлопнула наверху дверь, услышала быстрые шаги на лестнице. Затаив дыхание, я остановилась с поднятыми к притолоке руками, стараясь превратиться в изваяние.

Он постучал негромко, но даже от этого звука у меня мороз пошел по коже.

— Кэти, это я. С тобой все в порядке?

Я ничего не могла ответить, только хрипло дышала и старалась не всхлипывать.

Мне показалось, что я услышала вздох.

— Понятно. А что произошло?

Я постаралась взять себя в руки:

— Ничего… все нормально.

— Ты можешь открыть?

— Нет. Уходи.

— Кэти, я хочу помочь.

— Нет. Уходи. Ты все равно не можешь мне помочь.

Я села на пол и уже открыто заплакала, не только от страха, но еще и от досады, от злости за то, что он торчит там, на лестнице, и не дает мне погрузиться в мою адскую черную дыру с головой.

Но я все-таки поднялась, держась за дверную ручку, и глянула в глазок. Я увидела его лицо, искаженное линзой, — больше никого на площадке не было.

Трясущимися руками я отодвинула засов, еще пять минут пыталась попасть ключом в замочную скважину. Это отняло у меня последние силы, и я повалилась на пол, сжав руками голову.

Стюарт распахнул дверь и вошел внутрь, внеся с собой запах морозного воздуха. Захлопнул дверь и сел рядом со мной. Просто сел на пол, не пытаясь меня обнять или прикоснуться.