Мы, дети львов минувших лет,являлися на светвсе в тех же благодатных долах,В заросших мягкою густой травой лощинах,В тени кустарников по берегам ручьев,Где наши мамы выбрали с любовьюуютные, укромные местечкидля нашего рожденья.И вот мы появляемся на свет —беспомощные теплые комочки.Потом у нас прорезались глазаи с удивленьем широко раскрылись —Для солнечных лучей и серебра луны.И снова наши золотые мамылизали наши крапчатые спинысвоим шершавым теплым языком,А мы пытались встатьна слабенькие ножки.Пусть, как могли, нас мамы защищали,Но выжить было суждено не всем из нас.Кто в когти леопарда угодил,кто в пасть гиены,А кто стал жертвой ярости слепойдругого золотого папы,Прогнавшего от нас отца родного.Но те, кто выжил, подрастали быстро.И вот мы в первый раз вкусили мясоИ, спотыкаяся, учились бегатьпо травянистым бесконечным долам.У наших милых матерейи славных золотых отцовУчились мы премудростям науки жизни.«Один за всех, и все за одного!» —таков закон семейства львиного,Что львами воспитало нас.Учились мы охотиться с семьей,И время наступало – мы хватали самиТу, что в полосках, или ту-с рогами.Охотились не из безумной злобы,А чтобы жить.То празднество, а то – великий пост.Качался маятник то в сторону одну,а то – в другую,На смену лету приходила осень.И время шло, и вот пришла порапочувствовать, что мы – уже не дети.Теперь подолгу наслаждались мытаинственными ласками любви,Час наступал – и вот входили мыВ ту травянистую ложбинуили под сень кустов,Где родились мы сами,Чтоб жизни даровать и нашим детям.Мы поступали так,как наши мамы, —Своих детей ласкали,ЗащищалиИ обучали их науке жизни львинойПод солнцем Африкии под пугающей луной.Когда же подрастали наши дети —То снова наши золотые мамыи сами мыДавали снова жизньлюбимым львиным детям,И снова их ласкали, защищали,И снова обучали их охоте,Пока не настигала старость нас.Теперь зависимы мы стали самиОт наших золотых детей,От их заботы.Что делать, если искрошились зубы,Пропали силы, притупился взгляд,Провис животи прежней крепости уж нет в спине!Но все же мы шагали —средь спотыкающихся золотых детишек,Учившихся ходитьпо травянистым солнечным равнинам.Как солнце золотое в час заката,За горизонт мы тоже уходили.Нас оставляла жизнь,А наши золотые формыПесками поглощались золотыми,Но наши дети оставались житьи видеть африканские равниныИ небо голубое.Мы же, ставши тенями златыми,Стремимся к нашим предкам в небеса.Но многим львиным детям золотымНе суждено вообще увидеть света —Когда охотничья пронзает пуляГолову матери, ну а другая – чрево,Где, нерожденные, таимся мы.И, умирая,шаги и смех людей мы слышим,Глумящихся над телом нашей мамы.Последнее, что в жизни слышим мы, —Смех человека.А многих настигает смерть в капканах,Предательски хватающих за шею.Сопротивляясь, боремся за жизнь,Но подлый провод сдавливает туже,Вгрызаясь в нашу золотую шкуру.И кровь в глазах, а дальше – только мрак.И снова возникает человек,А наши души наблюдают из потаенных мест,Как человек срывает златос наших тел, и остаютсяПричудливые, странные фигурыС холодными незрячими глазами Навыкате.А может быть и так – добыча,Что убиваем мы, охотясь по долинам,Таит для нас смертельный яд,изобретенный человеком.Приходят хищники, позарясь на добычу, —Им нужно есть, чтобы иметь возможностьдать продолженье цепи жизни,Но звенья той цепиРазрушены смертельным ядом.Шакал, неопытный в науке жизни,Вкусив от плоти, ядом напоенной,В мучениях бежит за кругом круг.Отведав пищи, гриф взмывает к небу,Взмывает ввысь он, чтобы насладитьсяПарением в потоке струй горячих,И вдруг, охваченный безумием мгновенно,Отчаянно пытаясь удержаться,Он тяжко-тяжко хлопает крылами —И падает.Порой случается, что дети гордых львовВоспитаны бывают человеком,Тем самым, что грозит оставить мирБез нашего без племени златого.Тогда под свист, под щелканье бичейДвуногим ребятишкам на потехуИ к радости бушующей толпы —хохочущей, визжащей, гомонящей —Они свои показывают трюки.Но представленье кончено – и сноваМы, дети львов,рассажены по клеткамИ ждем в тоске другого представленья.Бог мой – с какой тоскойв глазах янтарныхВзирает лев на перемены в мире,где некогда владычествовал он!И вот теперь,свернувшись в тесной клеткеи голову на лапу уложив,Он – лишь одно печальное подобьеТех гордых предков,что бродили вольнопо изобильным долам,склонам гор и темным чащам.
