Тайка пожала плечами. С того момента, когда мы покинули чердак, мы их больше не видели.

— А вдруг их арестовали? — испугалась я.

— За что? — возразила Мегрэнь. — С таким же успехом можно задержать весь главный корпус.

Она задержала взгляд на моем лице:

— Ты как себя чувствуешь?

— Так себе, — созналась я, — горло болит.

Мегрэнь пощупала мой лоб и нахмурилась. В это

время в дверь осторожно постучали.

— Войдите! — крикнула Тайка.

На пороге показались Федя и Игорь.

— Привет, девчонки! — бодро гаркнул Федя. — Как дела?

«Спасибо, хреново!» — подумала я, Мегрэнь откликнулась:

— Нормально... Вы где были-то?

— Как где? — усмехнулся Игорь. — Где и все — на допросе...

— Ну, и к какому выводу пришло следствие?

— Чистой воды убийство. Хлопнули дядю ни за понюшку табаку... — Чему сейчас радовался Федя, я понять не могла, не иначе мыслительному процессу препятствовала повышающаяся температура.

В номере вдруг появилась горничная. Она возникла неслышно, словно фантом из воздуха, я даже перепугалась.

— Приносим извинения за неудобства... — прогундосила горничная загробным голосом. Мы сразу притихли. — Вам будет предоставлен другой номер...

Она объяснялась долго и витиевато, бросая косые злобные взгляды на рассыпанный по столу пепел. Мы ей не нравились. Мы здесь вообще никому не нравились. Но благородный порыв администрации я одобрила. Хотя кровавые капли с потолка спальни уже стерли, вид треснувшего зеркала меня все равно смущал.

— Нет, спасибо! — вдруг решительно заявила Мегрэнь, вставая.

Я вздрогнула, горничная моргнула, Игорь открыл рот, а Федя удивился:

— А почему нет?

— Мы не хотим переезжать в другой номер. Мы оплачивали этот, вот в нем и останемся. Только поменяйте постельное белье, — на горничную лучше было не смотреть, — и уберите пепел со стола. Пожалуйста, — добавила Мегрэнь, а я с интересом наблюдала: сможет ли все-таки горничная просверлить в ней взглядом дырку? Не смогла. Я умирала от любопытства, но помалкивала.

Горничная покинула нас молча, как видно, подразумевая тем самым, что еще вернется. И в самом деле, вернулась она скоро, всего через каких-нибудь сорок минут, Федя даже не успел до конца рассказать, как его допрашивали. Беседовали с ними поодиночке. Выходило, что разговор с Федей происходил весело и с размахом, а с Игорем поговорили скомканно и быстро.

Завидев горничную, Тайка быстренько спровадила наших гостей из номера. Горничная молча прошла в спальню, Мегрэнь следом за ней. Та, не произнося ни звука, быстро стянула окровавленное белье и постелила свежее. Мегрэнь наблюдала за ней с умилением. Но когда горничная потянулась за покрывалом, комом лежащим в углу, Мегрэнь ее опередила:

— Спасибо, не надо... Подруга плохо себя чувствует, она сейчас ляжет...

Я, конечно, себя не очень хорошо чувствовала, но чувство голода было гораздо сильнее. Тем не менее горничная оставила покрывало в покое. Тайка сразила меня наповал, ловко сунув ей в передник сто рублей. Суровый взгляд женщины потеплел, выходя из номера, она даже оглянулась и кивнула:

— Выздоравливайте!

— Спасибо! — каркнула я и, подождав, пока за горничной захлопнется дверь, развернулась к подруге: — А теперь быстро колись, что это еще за фокусы...

— Фокусы? — сморщила нос Тайка. — Что, так и не въехала?

Я затрясла головой. Мегрэнь глубоко и огорченно вздохнула. Схватив покрывало за угол, она попятилась к двери. Покрывало расправилось, и я испуганно охнула. Середина стеганого атласного покрывала была залита кровью.

— Теперь поняла?

Я кивнула. Менты тут два часа болтались, но, если бы хоть одному пришла в голову мысль его развернуть, нам была бы крышка.

Тарасов сказал, что Леопольда убили около четырех утра. Если бы мы в это время спали, то покрывала на кровати не могло быть, следовательно, на нем не могло быть и крови. Тайка стянула его, только когда мы вернулись, в потемках и спешке не обратив внимания на пятна.

— А ты когда догадалась? — спросила я. — Мне это даже в голову не пришло.

— Когда Тарасов сказал, во сколько Леопольда убили. И я сразу поняла, что если нас в другой номер переведут, то даже ежу будет ясно, что к чему.

Что ни говори, но когда Мегрэнь не ведет себя как дура, она большая умница. Я присела на краешек свежезастеленной кровати и погладила ладонью белоснежный пододеяльник.

— М-да, все удачно сложилось. Но что дальше делать? Уехать теперь нельзя, не говоря от том, чтобы сбежать. На нас тогда всех собак спустят. С первой секунды, как только я увидела Леопольда, поняла, что от него будут одни неприятности.

Может, я не слишком внятно намекала, но с первого раза Мегрэнь меня явно не поняла. Она стояла возле окна, с живым интересом разглядывая колышущиеся верхушки деревьев.