— Пожалуйста, — удивленно ответил он.

— Скажи, Птичкин, ты действительно был болен? — спросил комсорг.

— Да, — буркнул Николай.

— Тогда как ты мог быть в соборе в пасхальную ночь? Я тебя и Смирнова сам видел там в этих, как их называют, длинных белых рубашках.

«Все пропало!» — с тревогой подумал Андрей.

Николай попытался вывернуться.

— Я болел гриппом и пролежал всю прошлую неделю, — не моргнув глазом, ответил он. — К воскресенью я поправился и вышел в собор. В школу прийти не мог. Врач запретил мне ходить в школу, чтобы не занести инфекцию в класс.

Михаил Николаевич сердито произнес:

— Вукул и Птичкин после этого урока — к директору. Там объяснитесь!

Затем он провел пальцем по журналу и вызвал:

— Смирнов!

— Я, — ответил Андрей.

— А вы почему пропустили занятия?

— Была пасха, и я, как верующий, в эти дни ходил в церковь…

— Это для меня не аргумент! После урока и вы к директору!

Как только прозвенел звонок, трое молодых людей вместе с классным руководителем вошли в кабинет директора. Михаил Николаевич что-то сказал ему и удалился. Птичкин и Смирнов стояли напротив директорского стола, чуть поодаль — Вукул. На диване сидела преподавательница истории Мария Ивановна.

Директор школы, мужчина средних лет, затянувшись папиросой, спросил:

— Это правда, молодые люди, что вы пропустили полторы недели занятий?

— Да, — ответили иподьяконы.

— Позвольте вас спросить, почему?

— Я болел и представил справку от врача, — твердо произнес Николай.

— Допустим. А вы что скажете по этому поводу? — обратился директор к Вукулу.

— Я в пасхальную ночь пошел в собор посмотреть, что там делается, много ли там молодежи. И вдруг вижу этих ребят, одетых в белые рубашки, со свечами в руках вместе с попами. Я полагаю, что больной человек, если он не может прийти в школу, не мог бы пойти и в церковь. Врет Птичкин, что он был болен. Липовая у него справка.

— Ну что, Птичкин? — спросил директор. Николай повторил прежний вариант своего объяснения.

— Так, так, — произнес директор, продолжая курить. — Ну, а вы, Смирнов?

— Я верующий. С детства прислуживаю в церкви и по большим религиозным праздникам всегда пропускаю занятия. Но это не мешает мне учиться. Двоек у меня нет. Отметки хорошие.

— Замечательно… Вы меня обрадовали… Оказывается, у меня в школе целая секта образовалась, попы завелись, — иронически усмехнулся директор.— Стыдно, молодые люди, стыдно!

Иподьяконы молчали.

— Птичкин, скажите, что вас заставляет прислуживать попам? — сердито обратился директор к Николаю.

— Материальные соображения, — немного подумав, ответил Птичкин. — У меня отец зарабатывает мало. Нам трудно жить. А в соборе я немного подрабатываю…

— А в бога вы верите? — спросил директор.

Замявшись, Птичкин ответил нетвердым голосом:

— Нет, не верю.

Андрею стало стыдно за приятеля. Раньше он как-то не задумывался — верит ли Николай или нет. Он считал это само собой разумеющимся. «Коля — безбожник?!. Нет, он просто смалодушествовал, схитрил, чтобы не приставали», — подумал Андрей. И все же ему было обидно за церковь, за бога, от которого так легко отказались.

— Надеюсь вы, Птичкин, не намерены стать попом? Даже за большие деньги? — спросил директор.

— Нет. После окончания школы я постараюсь поступить в университет, на физико-математический факультет.

— Это хорошо, — удовлетворенно сказал директор. — Я вам настоятельно советую бросить церковь. Религия — дурь, и стыдно участвовать в этой комедии. А вы, Смирнов? — обратился он к Андрею. — Что заставляет вас служить в соборе? Тоже деньги?

— Нет, я уже сказал вам, что я верующий!

Директор недоуменно передернул плечами.

— Не понимаю, решительно не понимаю, как в наше время можно верить в бога? Вы что, глупенький?

Андрей промолчал.

— Вы, может быть, попом думаете стать?

— Да, думаю, — тихо, но твердо ответил юноша.

— Безобразие! Вы позорите школу, которая вас воспитала! Советую вам: подумайте как следует и бросьте эту дурь! А теперь идите и больше не пропускайте занятий.

— Не будем пропускать, — облегченно вздохнув, ответили оба иподьякона. И надо сказать, пообещали совершенно искренне: до начала выпускных экзаменов больше не было крупных церковных праздников.

Все трое вышли из кабинета директора и молча пошли по длинному школьному коридору. Вслед за ними вышла и Мария Ивановна. Она окликнула Смирнова:

— Андрюша, я хотела бы поговорить с тобой.

— Пожалуйста, Мария Ивановна.

— Жалко мне тебя, Андрей, — проговорила учительница.

— Почему? — с искренним недоумением спросил он.

— Потому, что ты веришь в бога!

— Жалеть меня нечего, Мария Ивановна, — с жаром проговорил Андрей. — Что плохого в моей вере? До меня тысячи лет люди верили, ходили в церковь, молились. А разве они плохими были? Или взять меня. Чем я хуже других ребят? Учусь хорошо, уроки отвечаю, а чем занят в свободное время — мое дело, никого это не касается! Другие ребята в футбол гоняют, а я в церковь иду. Мне так нравится.