Шрифт:
– К цыганам? – хихикнул Олег.
– Нет, ко мне на завод! Покажу тебе много из того, что вряд ли попало в досье Васильчикова! – обрадовал я.
– А…
– У меня ТАМ тоже есть водка! – усмехнулся я. – И не только она!
Глава 12
Рассказывает Дмитрий Политов
Естественно, что никакой водки мы в тот вечер не выпили, да и на следующий день нам было не до гулянки. Осмотр всех цехов и лабораторий Стальграда превратился из развлекательной прогулки в полномасштабную обзорную экскурсию. Надо сказать, что изучение всех новинок производства и образцов продукции произвело на Олега огромное впечатление. Он буквально обалдевал от избытка впечатлений. Изучить достаточно общее досье – это хорошо, но пощупать собственными руками вполне работоспособный двигатель внутреннего сгорания, прокатиться по полигону на предсерийном автомобиле, пострелять в тире из винтовки и револьверов – гораздо интересней и познавательней.
То и дело я слышал от Олега удивленные реплики:
«Что, Майбах с Даймлером на тебя работают? Так вот куда они из Германии пропали!»
«И братья Наганы здесь?!!»
«Кто этот юноша? Федя Токарев?!! Всего шестнадцать лет, а уже делает большие успехи?»
«Что за молодежь? Попов и Герц? И скоро у нас будет радио?»
«А это что? Оптические прицелы? Как мне их не хватало в Японии!»
«Пневматические шины? Не все Данлопу [123] масленица!»
123
Джон Бойд Данлоп (1840–1921) изготовит из садового шланга первые пневматические шины для трехколесного велосипеда сына в 1888 году.
Вполне естественно, что наибольший интерес вызвало посещение экспериментальной лаборатории по разработке стрелкового оружия.
Здесь Олег был поражен тем, что, несмотря на успешно реализованный проект малокалиберной винтовки и револьверов, программа исследований в этой области продолжается. Работа над пистолетом, пистолетом-пулеметом, пулеметом и штурмовой винтовкой идет полным ходом. Причем идет совершенно естественным путем, без моего активного вмешательства. Единственное, что я позволил себе, – указать моим конструкторам направление. Основной упор я сделал на разработку новых боеприпасов – калибра 12,7 мм под будущий крупнокалиберный пулемет и калибра 8 – 10 мм под станкач и «нормальную» снайперку.
К слову сказать, в тот день конструкторы-оружейники умудрились удивить и меня! Просто около двух месяцев назад, занятый подготовкой к контакту с Олегом, я перестал плотно опекать своих разработчиков, и ребята успели за это время придумать самозарядный пистолет совершенно оригинальной конструкции, внешне и конструктивно напоминающий «маузер С-96». Чем опередили своих коллег – работающих в Германии братьев Федерле и Пауля Маузера на несколько лет!
А какое незабываемое зрелище представляло собой лицо Олега, когда я привел его на тщательно охраняемый склад и показал некие предметы, которые выглядели как толстостенные трубы большого диаметра.
– Это то, о чем я думаю? – обалдело спросил Олег.
– Именно, дружище! – самодовольно подтвердил я. – Орудийные стволы. Экспериментальная партия, на которой мы отрабатывали технологию производства. Скрепленные и лейнированные. От технологии Армстронга [124] мы отказались. Большая часть заготовок, естественно, в брак ушла, но вот эти шесть стволиков вполне нормальными вышли. Правда, это всего лишь болванки – нормальную нарезку мы пока не освоили.
– А что так? Без нарезки?
124
Технология английской фирмы «Армстронг», при которой внутренняя труба ствола обматывалась проволокой, с проковкой каждого слоя.
– Нарезать, а если точнее – простругивать канавки в канале ствола лучше всего специальным инструментом с алмазной режущей частью. Которого мы на данный момент не имеем, – объяснил я. – В принципе, мы главное дело сделали – теперь Стальград имеет технологию производства стволов калибром от 120 до 356 миллиметров! И длиной от 45 до 50 калибров. Хотя такая линейка, по большому счету, не очень-то и нужна. Но по одной штуке каждого мы для тренировки сделали. 120 мм/50 калибров, 152 мм/45 калибров, 203 мм/40 калибров, 254 мм/40 калибров, 306 мм/35 калибров, 356 мм/35 калибров.
– Сколько-сколько? – аж задохнулся Олег. – 356 миллиметров – это же…
– Именно! – хихикнул я, уж очень занимательно сейчас выглядел Олег. – Четырнадцать дюймов! Но самый удачный ствол получился 120-миллиметровый, при длине в 50 калибров. Вот его мы нарезать смогли!
– А качество? – Олег попытался взять себя в руки.
– Обижаешь, начальник! – хмыкнул я. – Начальник литейного цеха Стальграда – сам «отец металлографии» Чернов!
– Чернов? – Олег наморщил лоб, вспоминая все связанное с этой фамилией. – Это который «точки Чернова» [125] придумал?
125
Изучая на Обуховском заводе причины брака орудийных стволов, Чернов открыл, что в нагреваемой стали происходят структурные превращения, т. е. изменения ее кристаллического строения в твердом состоянии, в результате которых изменяются и свойства стали. Он определил соответствующие этим превращениям температурные точки, известные теперь как «точки Чернова». Открытие критических температур позволило объяснить явления, происходящие при закалке стали, и точно назначать температуру нагрева под закалку в зависимости от состава металла.
– Он самый! – кивнул я. – Но стволы – это еще не все! Пойдем дальше!
Мы прошли в глубину склада, где я с законной гордостью продемонстрировал другу толстые стальные плиты, размером метр на метр, и довольно большой, 3 на 5 метров, фрагмент собранной из металлических плит стены. Стена имела отчетливо видимый профиль – была выгнута по длине и высоте.
– Мать моя датчанка! Это же броня! – воскликнул Олег, зачем-то постучав по плитам костяшками пальцев и прислушавшись к звуку. – А толщина?