– У тебя есть на что опустить свой зад? – так и не отрываясь от занятия, обратился ко мне старик. – А то пол бетонный. Еще отморозишь себе что-нибудь нужное.

Я послушно скинул с плеч рюкзак, снял куртку и собрался было усесться где и стоял, но старик велел «приземлиться» рядом с ним. Так я и сделал, оставив между нами преградой проигрыватель, послушно разбавляющий хруст горящего дерева неясной мелодией. Странно, но от того, что сел вплотную к колонкам звук не стал вразумительнее ни на йоту.

Старик ковырялся палкой в костре, а я молчал, размышляя «этих ли перемен и изменений ждал?».

– Мне есть что тебе рассказать, – вдруг заговорил старик. – Так что спрашивай… Или ты хочешь чтобы я за тебя все сам сделал?

– Я… я не знаю… – мой голос был не привычен и чужд. – Я так долго ждал этого случая, так сильно хотел хоть с кем-нибудь поговорить, чтобы мне ответили на все эти бесконечные вопросы скопившиеся внутри… И вот теперь даже сло́ва нормально сказать не могу.

И действительно, на каждый произнесенный звук я нещадно тратил остатки сил. Безумная слабость непосильной ношей навалилась на меня. Казалось еще чуть-чуть, и мой позвоночник не выдержав надломится отчаянием, что издевалось надо мной в золотом лабиринте. Одно только воспоминание о поле вызывало тошноту.

– Долго, говоришь, ждал ответов? – переспросил старик. – А как долго?

– Не… не знаю, – пожал я плечами. – Долго и все. Просто… чем дольше поезд нес меня куда-то, чем больше мест я видел, тем странности и поражаемые ими вопросы становились все явнее и сложнее.

– Долго и все… – опять повторил за мной старец, а затем, после коротких раздумий приказал, – Расскажи-ка мне о себе.

Я послушно приступил к пересказу своей небольшой и в принципе ограниченной жизни проводника: о непонятном составе едущем без тягача; о появляющихся и исчезающих вещах; о местах, в которых останавливался; о неудачных попытках побега; о буднях, окруженной сплошными непонятностями, недоразумениями и загадками; о бессмысленном выполнении своего никому ненужного долга…

Как ни странно, но рассказ получился внушительным. Хотя казалось бы, сколько той жизни – раз, два и обчелся! Пока я привыкал разговаривать с другим человеком, старик внимательно слушал даже не шелохнувшись. Хотя меня интересовала реакция старика на мой рассказ, но я так и не посмел взглянуть в его сторону. Даже сам не знаю чего боялся.

– …и думал, что преодолев поле встречу что-то или кого-то, для кого был построен этот полустанок. Правда все оказалось не так просто, как предполагал в начале пути – бредя́ сквозь это чертово поле, я тысячу раз успел дойти до отчаяния. Думал, что уже никогда не выберусь из…

– Поле Отчаянья, – перебил меня старик.

– Что?! – опешил я.

– Поле Отчаянья – так это поле зовется.

– Почему? – удивился я.

– А ты как думаешь? Ведь только что сам говорил, – в голосе старика явно слышалось раздражение. – Не знаю для чего оно нужно именно здесь , но это факт.

Я таращился на угасающее пламя, дающее все меньше и меньше света.

– Оно не выпустит никого, пока не доведет до отчаянья – в этом его суть.

– Но для чего?

– А ч-черт его знает! – старик развел руками. – Может оно так проверят?

– Проверяет? – пуще прежнего удивился я. – На что?!

– На что… для чего… зачем… – передразнил меня старик. – Может хватит глупить? Начинай думать своей головой! Мозги тебе на что?!

И в самом деле, я даже не старался разбираться просто желая получать готовые ответы.

– Проверка, – решил предположить. – Смогу ли я испытывать отчаянье. Проверка на выдержку и силу…

– А точнее на слабость, – поправил он. – Только слабые способны добраться сюда.

– Но поче… – начал было я, но сам прервал очередной бездумный вопрос . – Сюда может добраться лишь тот, кто может отчаяться – слабые… Потому что они ищут, и им… то есть нам нужны ответы.

Старик удовлетворенно кивнул, и уже продолжил сам:

– Сильным, напористым, никто не нужен кроме их силы, и постоянного подтверждения в ней. Они прут и прут вперед, не страшась преодолевать препятствия, не зная, что победа часто сокрыта в поражении. Вот такие «победители» не позволяющие себе отчаиваться и разгребают колосья до бесконечности… или пока не научатся признавать проигрыш, выбирать другой путь.

Единственное, что мне оставалось делать, это поспевать за ходом мыслей старца.

– Ты никогда не замечал, что победа приходит исключительно за чередой неудач, а истинный успех вслед отчаянью. Не способный отчаиваться человек не может увидеть и выход в пути.

– Сдаться, чтобы победить, – повторил я сам для себя. – И сколько людей пробралось сквозь это поле?

– Двое. Ты второй.

– А первый кто?

– Я, – грустно ответил старик, подтвердив слова тяжким вздохом.

– Что это за место? – спросил я оглядываясь вокруг, словно наделся увидеть ответ в бетонных стенах.

Старик лишь хмыкнул, мол «Ишь ты, шустрик нашелся!». И только тогда я решил посмотреть на моего первого собеседника.

Голова старика вместо мягкой подушки опиралась на бетонную стену. Все его высохшее, без эмоций окаменелое лицо было изрезано шрамами глубоких морщин, а сквозь закрытые веки просачивалась усталость.

Вдруг его короткая белая борода расползлась, освобождая место для экономной улыбки.

– «Что это за место?» – повторил он за мной. – Ты задал очень важный вопрос. Ничего не зная об окружающем тебя мире, все силы ты бросаешь на поиски ответов…

Немного подумав, я кивнул, но сомневаюсь, что он увидел мой жест.

– Справедлив ли окружающий мир? Подчиняется ли простым, понятным и привычным для тебя физическим законам? Насколько он опасен и как его можно изменить? Все эти вопросы роятся в твоей голове с тех самых пор, как ты оказался в своем вагоне – это так?

– Да, – согласился я без промедления. – Сколько себя помню, все пытался разгадать и предугадать, что меня может ждать.

– Ну и дурак! – выругался старик.

– Почему же?! – хотел обидеться я, но передумал решив, что сейчас есть вещи и поважнее.

– А потому! Если бы ты следил не за этим дурацким миром, а за собой, то уже бы давно ушел далеко вперед. А так только сейчас оказался здесь.

– По-вашему я мог попасть сюда раньше?! – беспочвенные обвинения с интонацией всезнайки хорошенько вывели меня из себя.

Старик поднял руку и пальцами потер сомкнутые веки, затем ладонью провел по лицу. Этот жест мог означать лишь одно – усталость… безмерную, непосильную для человека ношу.

– Не злись, – сказал он мягко. – Когда-то я был очень требовательным к себе, а значит многого требовал от других. Теперь-то и требовать смысла нет, но привычка осталась и не хочет уходить. Так что прости и не злись. Ты ведь пришел искать ответы, так?

– Да.

– Вот и хорошо. Я многое могу рассказать, что несомненно тебе поможет и станет отправной точкой для дальнейшего пути.

– Да я и так черт знает сколько уже в дороге.

– Нет-нет… – медленно помахал головой старец. – До сих пор ты бессмысленно блуждал среди миров, не зная смысла собственного существования. Я же дам тебе самое главное из всего, что ты можешь получить от жизни!

Старик замолчал.

Сначала я ждал думая, что сейчас он продолжит. Но затянувшееся молчание дало понять – он ждет шага от меня, хочет чтобы я сам думал . Ответ нашелся почти сразу. Достаточно внимательно оглядеть внутреннего себя, свою однообразную жизнь с ног до головы, чтобы предельно ясно чего мне так не хватало, что неустанно мучило.

– Цель?! – спрашивая и утверждая одновременно, произнес я.

Старик удовлетворенно кивнул:

– Именно цель придает всему сущему смысл. И именно цель отличает человека от животного, а отсутствие ее уравнивает одного с другим… Я дам тебе цель и смысл, но взамен от тебя кое-что потребую. Но об этом позже, а сейчас я отдаю свой долг этому миру… Ты получишь не просто цель, придающую хоть какой-нибудь, иллюзорный смысл твоей жизни. А реальную, настоящую, способную провести тебя сквозь все препятствия к конечной точке путешествия.

До этого момента у тебя тоже была цель и смысл. Они есть у каждого человека. Вопрос в другом – верны ли они? Ты пытался понять окружающий мир, но ведь это не может быть реальной целью!

– Почему же?

– «Почему»? – передразнил старик. – Просто задай себе вопрос – был ли ты счастлив? Чувствовал ли себя радостно, проживая день за днем? Ощущал ли, что движешься с каждым мгновением приближаясь к цели? Можешь не отвечать мне. Достаточно, если ты скажешь правду сам себе. Признайся! Хватит и этого.

Был ли мне каждый день в радость? Чувствовал ли я себя комфортно, наблюдая за тягучими декорациями из окна несущегося вагона? Нет. Мне всегда было мало этого, всегда хотелось чего-то большего. Конечно, я находил свои радости в составляющих будни мелочах – книги, музыка, еда, дела… Но ощущение какой-то незавершенности постоянно подтачивало мое спокойствие. Каждый раз перед сном, вместо колыбели слушая перестук колес, я прокручивал в голове минувший день, и всегда… всегда чего-то не хватало чтобы поставить точку и сладко, в гармонии с собой уснуть.

– Я об этом и говорю, – усмехнулся старик, будто читал мои мысли. – Теперь ты понял, как отличить верную цель от неверной. И сейчас, когда путь станет ясен, весь окружающий мир начнет тебе помогать. По дороге ты встретишь много странных людей, многое узнаешь и поймешь – через них ты будешь общаться с самим собой думая, что общаешься с миром. Просто слушай их и рассказывай о себе, неотступно следуя закоулками, на которые они укажут. И самое главное учись!

В конце путешествия перед тобой предстанет стена с дверью. Именно эта дверь и является твоей конечной целью. Что за ней я не знаю. Знаю лишь точно – ты ее должен открыть! Но если бы ты ее попытался открыть сейчас, у тебя ничего бы не вышло…

Старик взял лежащую рядом палку и пошелестел ею в углях костра, и лишь затем продолжил:

– …Потому что ты не готов увидеть того, что находится за ней. Именно поэтому твой путь будет долог и витиеват – чтобы ты смог научиться, подготовиться к встречи с неизведанным. Поэтому учись… учись понимать себя и окружающий мир. Учись читать себя и мир вокруг, как дорожные знаки.

Я слушал, но не понимал старца. Обычные слова он превращал в трудно осознаваемые вещие пророчества. В лучшем случае из всего сказанного я понял лишь половину.

– Вы говорите так запутанно, так сложно и…

– …так неконкретно, – завершил он за меня фразу. – Извини, но по-другому я не могу. Я говорю тебе то, что знаю и как знаю. Но хорошо, я попытаюсь.

Из-за его странной манеры говорить не открывая глаз иногда казалось, что старик вещает находясь в трансе, как это делают медиумы.

– Главная твоя ошибка, что с самого начала ты думал и действовал так, будто мир должен дать тебе шанс найти ответы.

– А разве ни так?! – удивился я. – Я очень долго ждал… ждал шанс, терпеливо и преданно. И только поэтому я здесь…

– Глупости! – оборвал меня старик. – Ты здесь лишь по одной причине – потому что стал к этому готов и решил наконец-таки действовать.

– Я не…

– Ты ни черта до сих пор не понял! Ясно… ясно… – закивал он тупым болванчиком.

– Что вам «ясно»?! И что я должен был понять?! – много чувств – от ярости до восхищения – единой кашей смешались внутри. Но не было даже сил разбираться. Единственное, что я должен был – это понять! Я знал, слова старика очень важны.

– Вот что ты уже давно мог уместить в своей глупой голове… – начал он, говоря все громче и раздраженнее. – Сейчас… прямо сейчас я сижу перед тобой только лишь потому, что ты сам этого захотел . Понимаешь? Это не ты принадлежишь миру, а мир – тебе! Именно поэтому ты способен выбирать свой путь , а не идти по намеченному кем-то. Когда ты выбираешь, все подстраивается под тебя. И даже я – лишь результат твоего выбора, твоего желания и воображения. Теперь понятно?!