Логинова Евгения Сергеевна
Шрифт:
Путы спадают
«Четыре начала» и «пять скандх» — это важнейшие понятия буддизма, соотносящиеся с телом и внутренним миром человека. Из них вместе взятых и формируется человек, его сознание, его помыслы. Но ни одно из четырех начал и пяти скандх не обладают самостоятельной, отдельной природой, которую можно было бы осмыслить. Своей фразой наставник Фоинь показал, что четыре начала и пять скандх изначально пустотны и отсутствующи, и не удивительно, что мирянин Су Дунпо не смог сразу понять это.
Примечания
1. Су Дунпо (настоящее имя — Су Ши, 1037–1101) — известный поэт, интеллектуал и светский последователь буддизма.
2. Четыре начала (кит. сыда, санскр. махабхута) — четыре элемента, из которых состоит видимый мир: земля, вода, огонь, ветер. Они представляют собой четыре состояния: плотное, жидкое, горячее и находящееся в движении.
3. Пять скандх (кит. у): материальные объекты, а также ощущения, вызываемые ими (кит. сэ, санскр. рупа); чувства, восприятие, деятельность сознания (кит. шоу, сансрк. ведана); способность к осмыслению, различению и созданию представлений (кит. сян, санскр. самджя); деятельность сознания по определению доброго и дурного (кит. син, санскр. самскара); высшая познавательная деятельность, способная осмыслить весь мир (кит. ши, санскр. виджняна).
Первая скандха соотносится с физическим миром, остальные — с духовным. Вторая, третья и четвертая скандхи ассоциируются с психическими или ментальными функциями и поэтому «подчинены сердцу-душе», пятая — с высшими качествами сердца или души.
Утренний колокол, пробуждающий от заблуждений
Приход созерцания
Поселившись в монастыре Дунлиньсы, что в горах Лушань, известный поэт Су Дунпо написал четверостишие:
Голос ручья, как людской разговор,
Тишь и покой — настроение гор.
Лунною ночью приходят стихи,
Я возвышаюсь над всеми людьми.
Монах Чжэнъу очень высоко оценил эти стихи, сказав, что непросто достичь такого состояния. А наставник Аньюань же, напротив, покачал головой и сказал, что Су Дунпо еще не прозрел истинную дорогу.
Ночью Чжэнъу все никак не мог уснуть и пребывал в глубоких раздумьях. Он даже не заметил, как наступил рассвет. Прозвенел утренний колокол, и со звуками колокола на Чжэнъу внезапно снизошло озарение:
Запутавшись в словах людей,
Лишь жаждет красоты вещей.
Но если та к прекрасны горы,
Ручьев красивы разговоры,
То будут лишними на свете люди.
Путы спадают
Хотя мирянин-буддист Су Дунпо хорошо разбирался во всех чаньских понятиях, он так и не смог понять их сокровенного, глубинного смысла. Как утренний колокол вмиг развеял все сомнения и тяжелые размышления чаньского наставника, так же и мы после множества блужданий, игры слов и самолюбования можем внезапно ощутить всю красоту простой внесловесной мудрости. И тогда мы проникаем в ни с чем не сравнимый мир покоя и высшего знания.
Действительно, услышав утренний колокол, мы внезапно можем постичь доселе недоступную для нас истину. Особенно если звон раздастся среди предутренней тишины — ведь тогда он будет для нас еще более отчетливым!
Стоит ли сидеть в созерцании?
Приход созерцания
Рассуждая об учении Чань, многие полагают, что все его последователи обязательно должны только и делать, что практиковать сидячую медитацию. Считается, что старые монахи, входя в созерцание, должны закрыть глаза и взирать лишь внутрь своего сердца. Это и зовется «практикой чань» (саньчань) или «сидячим созерцанием» (дацзо). Но вот как раз Шестой патриарх Чань Хуэйнэн подразумевал совсем не это.
В ту пору жил один чиновник по фамилии Пи, по имени Вэнь. Он был послан из столицы, чтобы посетить Шестого патриарха. Приехав к Хуэйнэну, Пи Вэнь задал вопрос:
— Благодатные чаньские наставники в столице обычно говорят: «Если хочешь познать Путь Будды, то необходимо сидя в медитации изучать самадхи. Если же не практикуешь ни созерцания, ни самадхи, то никогда не сможешь достичь освобождения». Могу ли я узнать Ваше мнение по поводу этих высказываний?
— Путь-Дао прозревается сердцем, — ответил Хуэйнэн, — так зачем же обязательно сидеть?
А затем великий наставник сказал гатху:
Пока жив, сидишь, не ложась.
Когда умрешь, ляжешь и сесть не сможешь!
Все это — лишь работа наших костей,
Так зачем же практиковать упражнения на выносливость?
Путы спадают
Полируя камень, не сделаешь зеркало, сидя неподвижно, не станешь Буддой. В движении или покое, сидя или лежа, рубя дрова или плывя по течению, наполняя легкие воздухом или прикрыв глаза — да есть ли вообще такое действие, в котором не было бы Чань?
Примечание
Евнух Пи Вэн ь был особым посланником, которого в 706 году императрица У Цзэтянь направила к Хуэйнэну, чтобы пригласить его в столицу, город Лоян. Но Хуэйнэн ответил, что «желает провести остаток своих дней в горных чащах». После этого Пи Вэнь вел беседы с Хуэйнэном, которые затем вошли в «Сутру помоста Шестого патриарха», откуда и взят вышеописываемый эпизод. Полный ответ Хуэйнэна таков:
«Путь-Дао прозревается сердцем, так причем же здесь сидячая медитация? “Ваджрачхедика-сутра” гласит: “Тот, кто говорит, что Будда либо лежит, либо сидит, следует неверным путем”». Почему? Да потому, что нет места, откуда он пришел, равно как и нет места, куда он уйдет. Не иметь ни рождения, ни смерти — вот это и есть чистейший Чань Будды. Все дхармы пустотны и покойны, и именно таково чистейшее сидение Будды в медитации. И если внимательно посмотреть, то нет здесь даже ничего такого, что необходимо бы было «достигать», так к чему же беспокоить себя мыслями о «сидении»?