– Как это не можете пройти на аэродром? Что, опять закрыт? Но только вчера ведь…

Увидев Катю, он нажал на громкую связь – вот, послушай, что делается, нет секретов от тебя.

– Аэродром закрыт, – докладывали по телефону, – и в округе полно военных. Говорят, у них тут учения. Но что-то странно, что-то не по себе даже. Создается впечатление, то ли они ищут что-то, то ли блокирующее доступ оцепление выставили по всей прилегающей территории по периметру.

– Вы местные сотрудники и на месте разобраться не можете, в чем дело?

– Начальник ОВД пытался дозвониться в военный округ. А мы сейчас пытаемся проехать по дороге к взорванному мосту, нас никто не останавливает, но на дороге военные патрули.

Гущин положил трубку.

– И вчера мы видели военных, – сообщила Катя. – Что, по-вашему, им нужно в Райках?

– Это очень серьезное дело, – вместо ответа Гущин погрозил пальцем. – Нельзя недооценивать. Четыре или пять трупов, судя по следам крови, и шестой не опознанный до сих пор – это только прелюдия. Боюсь, самое худшее впереди.

Катя испуганно притихла: когда это полковник Гущин вот так мрачно прорицал?

Сообщили с КПП: ваш свидетель явился, встречайте. И Катя пошла за Мещерским.

Он стоял у входа в Управление розыска, вертел головой, осматривался – приходилось, приходилось тут бывать прежде. Но все тут переделали, ремонт – старый и такой «милицейский», с низким потолком, мраморным полом и лестницей на второй этаж вестибюль управления, располагавшийся в пристройке к главному зданию, ничем не отличался теперь от вестибюля обычного европейского офиса.

Катя появилась, помахала ему рукой. И Мещерский подавил вздох – ну вот видишь, стоило тебе снова позвать, и я тут.

Я тут как тут…

– Кого ты там узнала на пленке? – спросил он с любопытством.

– Взгляни сначала сам, я хочу твое мнение услышать.

Они вошли в кабинет Гущина. Тот поздоровался с Мещерским за руку.

– Может, знаете этого человека?

Катя развернула ноутбук, нашла нужные кадры видеозаписи. Мещерский смотрел, потом нажал кнопку – пауза.

С экрана на них глядел крепкий плечистый мужчина – блондин с резкими чертами лица, чем-то неуловимо похожий на актера Рассела Кроу.

– Кто это, Сережа? – спросила Катя.

– Это Лыков Иван… Ванька Лыков.

– Ну правильно, я ведь сразу его узнала, а сколько времени прошло. Дело тогда еще Никита Колосов расследовал, речь шла об убийствах в усадьбе, которую Фонд русского зарубежья реставрировал, – Катя смотрела на экран. – Колосов ведь и его тоже подозревал, а у него с сестрой какая-то история клубилась не совсем понятная.

Мещерский покачал головой: Ваня Лыков… потомок старинного рода князей Лыковых, чья родословная шла от самого князя Лычко, «вышедшего из Угорской земли». Дальний, очень дальний родственник князей Мещерских. После революции и эмиграции Лыковых разбросало по миру. Но Ваня Лыков с сестрой Анной всегда жили в Москве у станции метро «Автозаводская», в самом пролетарском что ни на есть месте у завода ЗИЛ.

С сестрой Анной у Лыкова и правда «клубилась история», даже не история и даже не «клубилась», а страсть бушевала как ураган, едва не закончившаяся изнасилованием и инцестом. Любовь порой слепа и жестока. Ну что ж, Ваня Лыков имел достаточно воли, чтобы все это прекратить, оборвать. Он просто уехал из Москвы от сестры. А сестра потом вышла замуж за иностранца и покинула Россию.

– Где он пропадал все это время? – спросила Катя.

– Он инженер-механик на антарктической станции «Восток», – ответил Мещерский.

– В Антарктиде? Он что, полярником стал?

– Да, работает на станции какой уже сезон, даже зимовал там.

– А ты с ним переписывался, перезванивался?

– По Интернету общались, но редко, – Мещерский смотрел на экран. – Ваня Лыков… призрак Южного полюса.

– Так он тут теперь, а не в Антарктиде на станции, – сказал полковник Гущин. – Что ему потребовалось на аэродроме как раз в тот день, когда должен был состояться полет «Сесны», который потом неизвестно отчего отменили?

– Если хотите, я ему позвоню, мы все узнаем, – Мещерский пожал плечами.

Он смотрел на экран, но вот чудеса – он видел там не старого приятеля, дальнего родственника Ивана Лыкова.

Перед глазами его был Рюрик Гнедич, с которым он познакомился гораздо позже и не в Москве, а на далекой Камчатке. Рюрик – капитан и громобой огромного роста, про которого Мещерский решил сразу – вот человек, жизненно необходимый фирме «Столичный географический клуб».

Рюрик, готовящий рис с креветками, как его готовят только в «бананово-лимонном Сингапуре». Рюрик, гарцующий по горной тропе на старой кобыле с раздутым брюхом и репьями в хвосте.