Гошкино появление не заметили.

Люди все так же ходили, звуки все так же рвали душу, человек в черном все так же кивал головой.

Снежкин из последних сил держался на подоконнике, пытаясь сообразить, что же теперь делать.

На колючей жести карниза стоять было неудобно. Он переступил с ноги на ногу, металл под его пяткой прогнулся, щелкнул, и Гошка поехал вниз.

Машинально одной рукой он успел ухватиться за штору, другой за раму. Но это его не удержало.

Отрывая кольца на шторе, он повалился на холодный пол балкона, прижимая к себе вытягивающуюся через форточку ткань.

Падение оглушило Гошку, но не настолько, чтобы забыться окончательно.

Скрипка еще секунду звучала, потом ее голос оборвался.

Снежкин вскочил, все еще прижимая к себе оторванную штору.

Люди в комнате замерли, повернув головы в сторону окна. На лице человека в черном появилась усмешка.

Тренькнула струна. Валерка опустил инструмент. И открыл глаза.

В следующую секунду Гошка мчался вниз. Пожарная лестница шла только до третьего этажа. Дальше Снежкин, не раздумывая, перемахнул через перила и полетел вниз. Если бы не штора, все еще зажатая в руках, он наверняка разбился бы. Второй этаж Снежкин благополучно проехал, держась за ткань. Оставшийся последний этаж пролетел, мягко приземлившись на четвереньки.

Почувствовав под ногами землю, он побежал.

Но недалеко.

Через несколько шагов бежать стало больно — с непривычки голые пятки горели. К тому же выяснилось, что убегать не от кого — за Снежкиным никто не гнался.

Кроме ледяного, пробивающегося сквозь душу, взгляда светлых Валеркиных глаз.

Гошке не так часто приходилось общаться с соседом — только когда тот особо сильно доставал его своими концертами. Учились они в разных школах, музыкой Гошка никогда не увлекался, любил слоняться по улице или гонять в футбол. Когда Снежкин на Гребня ругался, в его глаза особо не заглядывался. Чего ему в них высматривать? Глаза и глаза. К тому же чаще всего Валерка их прятал. Может быть, и до этого они были такими пронзительно-светлыми? Кто ж сейчас скажет?

Но в этот раз они особенно поразили. Снежкин даже не мог сказать чем — то ли цветом, то ли холодностью.

Гошка поежился, оглядываясь. Ему все казалось, что за ним следят.

И откуда, черт возьми, у мирного до последнего времени соседа столько таинственных гостей в странных костюмах? Словно они дружно собрались на маскарад и тренируются перед выходом. Или все вместе сбежали с массовки какого-нибудь исторического фильма.

И тут Гошка все понял!

Скрипка! Это из-за нее! Непонятно откуда и непонятно что, но это она виновница случившейся с соседом перемены.

— Вот это Гребень попал, — прошептал пораженный догадкой Снежкин.

Стоять на улице босиком больше не имело смысла. Гошка легкой трусцой побежал обратно. В голове его тут же созрел план.

Для начала поговорить с бестолковым соседом или его родителями. Они-то должны видеть, что с их сыном творится что-то неладное. Если до них не дойдет, то стащить эту чертову скрипку и разбить о первое же дерево.

«А я ведь говорил, что музыка до добра не доводит», — мелькнула в его голове мысль, когда все встало на свои места.

Про Наташкину просьбу он забыл.

Еще бы не забыть! Полночи он выслушивал нотации от родителей. Ведь на улицу он вылетел не только без тапочек, Но и без ключей. Поэтому пришлось звонить в дверь и объяснять маме с папой, с чего это вдруг на их сына напала любовь к ночным прогулкам в полуголом виде.

Зато Цветочница сама о себе напомнила, как только Гошка вышел с утра на улицу.

— Георгий, — вкрадчиво произнесла она, строго глядя ему прямо в глаза. Это был ее специальный взгляд, тщательно отрепетированный перед зеркалом. По ее мнению, действовал он безотказно. — Как наши дела?

Увидев Цветкову, Гошка растерялся. А потом обрадовался — вот и решение всех проблем! Конечно, он стащит у Валерки скрипку и отдаст Наташке, пускай сама с ней мучается.

— Дела идут замечательно, — широко улыбнулся он. — Сегодня вечером скрипка будет у тебя.

— Смотри, не обмани, — прищурилась девочка. — И не вздумай на ней играть, — предупредила она.

— Чего так? — сделал удивленные глаза Снежкин.

— Током ударит.

«Ну, ну», — хмыкнул Гошка, удаляясь в сторону школы.

Но до класса он не дошел. Дождавшись на школьном дворе звонка на урок, он помчался обратно домой.

Балконная дверь Гребешковых была открыта.

Прижимая к себе веревку, взятую на тот случай, если придется снова прыгать с третьего этажа, Снежкин ступил на «вражескую» территорию.

И тут же спрятался за банками на балконе, потому что из комнаты послышались голоса.

Вернее сначала оттуда неслась музыка. Неугомонный Валерка музицировал, исполняя уже что-то совершенно невероятное.