И все конечно замечательно, но:

–  Я все понимаю, но очень хочу пить.

Эйтны перестали ругаться, одна из них вышла, вторая подошла к поникшему бегемоту.

–  Вы будете наказаны, - прошипела она.
– Немедленно!

Бегемот стала белой, испуганно взглянула на эйтну и даже попыталась возразить, но та прервала ее жестом и прошипела замогильным голосом:

–  Двадцать плетей!

Ой:

Единственная хассара развернулась и молча вышла. А мне принесли другой кувшин. Оттуда налили в стакан красной жидкости и поднесли к губам.

–  Да я и сама могу стакан подержать, - смущенно сказала я, и попыталась сказанное осуществить.

Рука безвольно упала на покрывало. Пришлось пить, пока эйтна придерживала стакан. Жидкость оказалась странная, чуть горьковатая, но учитывая мое состояние:

–  Достаточно, - у меня отняли стакан, когда там оставалось еще больше половины.

–  Но… - обиженно смотрю на мучительницу.

–  Спи, - властно приказала та.

После чего, придержав, убрала подушку из под моей спины, и уложила собственно спать. Теплая темная волна накрыла мгновенно. И я практически провалилась в сон, когда услышала крик.

Глаза как-то сами собой открылись. Уставилась в потолок, не веря собственным ушам, и тут снова крик! Сонливость ушла мгновенно. Я снова подскочила на постели.

–  Закрой окно, - спокойный тихий голос.
– Хассара Эталин не умеет достойно принимать последствия собственных действий.

Очередной душераздирающий вопль!

Я попыталась встать, но удержал властный приказ:

–  Лежи!

Осталась сидеть. Одна из эйтн молча закрыла окно. Вторая подошла ко мне, остановилась, пристально глядя. И мне вдруг стало очень страшно. А затем последовал вопрос:

–  Хассар Нрого был нежен с тобой?

–  Эээ… - протянула я.

В этот момент раздался очередной вопль, а затем чей-то сдавленный крик. Обе эйтны разом метнулись к окну… вот только ничего человеческого в их движениях не было. Потому что сначала к проему в стене рванули их тени, и лишь за тем обе женщины, с головы до ног замотанные в темное.

–  Ой, мама!
– испуганно вскрикнула я.

На мою реакцию они внимания не обратили, всецело поглощенные происходящим во дворе. Затем одна выругалась, вторая прошипела:

–  Да что он себе позволяет?!

–  Она - единственная. Он вправе отменить наказание.

–  Она покушалась на здоровье той, что уже обещана хассару Нрого! Это преступление.

–  Мы должны вмешаться!

И обе черномотанки развернулись и величественно, но при этом крайне быстро покинули помещение моей спальни. А я осталась сидеть на постели, пытаясь понять произошедшее!

Да пытаясь уже хоть что-то понять!

Вдруг приоткрылась дверь. В комнату вошла Ашара, демонстративно прижав палец к губам. Ее намек был не понятен ровно две секунды, потом дверь открылась шире и появилось девять служанок, вместе с той, у которой черный пояс поверх балахонов. И вся эта армия направилась к одной маленькой и больной мне!

–  Эй, а что вы делаете?
– я испуганно смотрела на их приближение.

–  Вас просто вымоют, - заверила Ашара.

Я решила поверить.

Мыли меня быстро и бережно, но на столике, не опуская в ванну полностью. Вода была теплая и какая-то беловатая, но особо разглядеть не получалось - сил совершенно не было. Дикая слабость и ломота во всем теле, как после гриппа. А еще болело горло и было трудно глотать, но это скорее я его сорвала, пока кричала.

Потом вытерли насухо, очень осторожно… а еще в ванной было освещение плохое, потому как мне почему-то казалось, что у меня все тело в синяках, а вода после моего омывания, приобрела розовый оттенок. Зато потом, когда меня таки принесли в спальню и уложили, я поняла жуткое - все тело реально было в синяках! Темных, наливающихся чернотой отметинах!

Как я дотерпела до момента, когда уйдут служанки - ума не приложу. Но едва рядом со мной осталась Ашара, под предлогом того, что нужно накормить, я сорвалась:

–  Что происходит?
– и ловко отвернулась от ложечки, с какой-то бурой бурдой.

Но старуха не ответила. Сидела молча и словно прислушивалась. А потом едва заметно указала на свой передник, а точнее на карман. Превозмогая слабость, я полезла в чужой карман! И вот до чего я уже докатилась - с первыми встречными сплю, по чужим карманам шастаю, что дальше будет?

Включила сейр, увидела встревоженное мамино лицо, услышала приглушенное:

–  Я тебя сама убью!
– и уже тише.
– Наушник. Один.