Тип с лопатой смотрел на нее с крайним интересом.

— Какие еще деревца? — подозрительно спросил он.

Вступительная речь исчерпала возможности и силы Терески. Она не в состоянии была сказать что-нибудь еще. У нее перехватило горло, и она не могла выдавить из себя ни словечка.

— Фруктовые, — слабо пискнула Шпулька.

— Фруктовые деревца? Что-то я не очень понял. А вы не могли бы объяснить как-нибудь вразумительно?

Тереска пересилила себя.

— У нас страшные проблемы… — начала она было.

Тут тип с горохом вдруг повернулся к ней спиной, явно потеряв интерес к происходящему.

— Ладно, я согласен, — сказал он, смирившись. — Пусть будет попозже. В полвторого.

— В два, — поправил его тип за столом и что-то записал в своих бумажках. — Кроме того, он прав. Надо поближе к скверу.

— У нас страшные проблемы, — через силу продолжала Тереска. — Мы не знаем, может, надо в питомник… Нам показалось, что вы знаете… Мы для питомцев…

Тип с лопатой задумчиво смотрел на нее.

— Насколько я понимаю, питомцы и водятся в питомнике, — заметил он подозрительно дружелюбно, когда у Терески снова перехватило дыхание. — Вы что конкретно имеете в виду?

В отчаянии Тереска попыталась вести себя беззаботно и весело.

— И то, и другое, — ответила она осипшим голосом. — Саженцы нужны нам для питомцев детдома, нам в школе велели… Такие маленькие деревца. И мы не знаем, откуда их взять. То есть мы должны их достать, то есть получить в дар, бесплатно, в рамках общественной помощи детям, но, наверное, нужно идти в питомник, а тут у всех молодые деревца, и все, наверное, знают, как это делается… и вы тоже. Может быть, вы сразу могли бы дать нам хоть одно, потому что нам нужна тысяча.

На лице типа с лопатой отразилось полное и абсолютное обалдение.

— Но ведь… — сказал он беспомощно и оглянулся. — Но я… А, ладно, — решился он вдруг. — Я смогу вам дать даже два деревца. Тогда вам останется всего лишь девятьсот девяносто восемь. Бумажный ранет и антоновка вам подойдут?

— Разумеется, — с благодарностью ответила Тереска, которая потихоньку приходила в себя и готова была с радостью согласиться хоть на белену и волчью ягоду. — А вы нам сразу их дадите?

— Нет, не сейчас, а недельки через две.

До сознания Шпульки только сейчас дошла страшная цифра 998. До этого весь остальной обмен репликами вызывал в ней только безграничное восхищение Тереской, которая в таких обстоятельствах смогла столь красноречиво, столь убедительно, ясно и четко изложить их просьбу. Только теперь Шпулька сообразила, что в ближайшее время их ждет еще девятьсот девяносто восемь таких переживаний, как сегодня. Если даже в каждом месте они получат по два деревца, то будет четыреста пятьдесят таких встреч. С гаком.

Поделить на два девятьсот девяносто восемь у нее так сразу не получалось. Ей стало плохо, и отчаяние придало ей сил и храбрости.

— Питомник, — простонала она. — Или садовник. Или что-нибудь в этом роде… Там больше саженцев.

— Ага, — поддакнула Тереска, — если вы в курсе, дайте нам, пожалуйста, какие-нибудь адреса…

Тип на лавке оперся локтями о стол и уставился на них недобрым мрачным взглядом. Тот, который лущил горох, снова обернулся, протянул руку за бутылкой с пивом, высосал ее всю, после чего, не оглядываясь, поставил пустую куда-то за спину, все это время не отрывая от девочек напряженного и внимательного взгляда. Тереска ужаснулась.

«Они пытаются нас запомнить! — подумала она — Надо притвориться, что мы их вообще не видим».

Ее терзала мысль, что она не может сказать это Шпульке, которая стояла рядом и явно таращила глаза на подозрительных типов. Сама Тереска старательно избегала на них смотреть и пыталась вызвать на физиономию обаятельную улыбку. Она записала адреса двух садовников и несколько номеров участков, куда владельцы только что привезли всякие саженцы и, возможно, могли уступить им несколько штук. Она спрятала блокнот и закрыла портфель. Потом потащила за руку Шпульку, которая неподвижно стояла рядом как загипнотизированная.

— Большое вам спасибо, мы придем через две недели. До свидания!

Кусты постепенно скрыли от них страшный ого¬род. Первые несколько метров они шли, пятясь за¬дом. Только когда три преступника пропали из поля зрения, они повернулись и пошли нормально, если только можно так назвать короткие перебежки в полусогнутом виде. Шпулька вдруг стряхнула с себя оцепенение.

— Ты что, с ума сошла, почему ты их не спро¬сила, нет ли здесь какой-нибудь калитки? — про¬шипела она испуганно. — Нам что, снова лезть че¬рез ограду или бродить по этим огородам до конца света?!