Продолжали «суверенизироваться» и союзные республики. 25 октября Декларацию о государственном суверенитете принял Верховный Совет Казахской ССР.

По мере того, как слово «суверенитет» перестает быть для республик просто словом, а наполняется реальным содержанием, между ними и Центром возникает юридическое противоборство, «война законов». Временами она приобретает довольно комичный, какой-то детски прямолинейный характер. Особенно это заметно на примере противостояния Центра и России.

24 октября Верховный Совет СССР принял закон, подтверждающий главенство союзных законов над республиканскими. В этот же день, как бы в ответ, российский парламент подтвердил приоритет своего республиканского законодательства перед союзным.

Газеты не без иронии писали, что российские депутаты все же опередили союзных, по крайней мере, на несколько часов: закон РСФСР введен в действие с момента принятия, а закон СССР - лишь с момента публикации.

Предусматривались и санкции к нарушителям российского закона: государственным, общественным, кооперативным организациям и предприятиям грозил штраф от пятидесяти тысяч до пятисот тысяч рублей (это помимо возмещения убытков от нарушения закона). Должностным лицам угрожало наказание поменьше - от пятисот до десяти тысяч рублей.

Не знаю, был ли хоть один случай, когда выписывались и уплачивались эти штрафы - материальное воплощение российского суверенитета.

31 октября, развивая наступление, российские депутаты приняли закон «Об обеспечении экономической основы суверенитета РСФСР». Земля, ее недра, воздушное пространство, воды, леса, растительный и животный мир, другие природные и сырьевые ресурсы, расположенные на территории РСФСР, объявлялись национальным богатством народов РСФСР. Объекты государственной собственности, находящиеся на российской территории, также провозглашались собственностью РСФСР.

Золотой запас, алмазный и валютный фонды СССР, утверждалось в законе, являются собственностью союзных республик. Конкретный размер долей, принадлежащих тем или иным республикам, устанавливается на основе соглашения между всеми республиками.

Говорилось также, что любые акты союзной власти, связанные с изъятием на территории РСФСР материальных ценностей, а также имущества, принадлежащего гражданам, трудовым коллективам, общественным организациям и иным собственникам, не подлежат исполнению.

Внешнеэкономические союзные, союзно-республиканские и межреспубликанские сделки в отношении ресурсов, находящихся на территории РСФСР и заключенные без согласия РСФСР, закон признавал недействительными.

Заключительная статья закона гласила:

«Решения органов Союза ССР, принимаемые без согласования с соответствующими органами РСФСР в отношении должностных лиц, предприятий, учреждений, организаций союзного и республиканского подчинения, находящихся на территории РСФСР…, признаются недействительными».

Союзные власти, в свою очередь, объявили недействительным сам этот закон.

Две власти – союзная и российская – словно бараны, уперлись друг в друга лбами, кто кого пересилит.

Неприличие этого тупого противоборства, видимо, начинали осознавать обе стороны. 11 ноября состоялась важная встреча Горбачева и Ельцина. Прошлись почти по всему кругу вопросу, накопившихся к этому времени. Сначала попытались выяснить, кто же виноват, что ряд договоренностей, которые вроде бы были достигнуты на прошлой встрече (27 июля, когда условились о разработке программы «500 дней»), так и не был выполнен. Как говорил потом Ельцин, «виноватых не оказалось».

Горбачев снова поставил в центр обсуждения Союзный договор - настаивал, чтобы его подготовка шла ускоренными темпами, говорил, что в этой подготовке и подписании договора Россия должна сыграть «консолидирующую роль».

Позиция Ельцина в этом вопросе, как он изложил ее потом депутатам российского парламента, была такова:

– Мы никогда не были противниками Союза и Союзного договора. И никто из руководителей Верховного Совета (России.
– О.М.) или правительства Российской Федерации никогда не заявлял, что Россия не собирается участвовать в Союзе и Союзном договоре... Но, с другой стороны, сказал я Горбачеву, в качестве кого и в каком качестве Россия будет подписывать Союзный договор? Декларацию о государственном суверенитете (России.
– О.М.), сказал я, вы официально не признали. Разделение функций между Центром и Россией вы официально не признали и проводите диктат Центра. Это выразилось и при принятии экономической программы («Основных направлений перехода к рынку». – О.М.)То есть все идет через Центр и практически реальной власти российские Верховный Совет и правительство не имеют, продолжается линия диктата, линия, направленная на то, чтобы Россия не имела своего голоса и своего суверенитета.

Горбачев настаивал, что эти проблемы надо решать ПОСЛЕ подписания Союзного договора: давайте, мол, сначала подпишем договор, а потом уже будем решать проблемы России.

Достигли компромисса - договорились создать комиссии, которые бы четко определили, как должны быть разделены функции между союзными и российскими структурами, как должна быть разделена собственность, использование национальных богатств, как решать другие подобные вопросы.

Эта работа должна вестись параллельно с подготовкой Союзного договора.