Так кто же развалил Союз?
вернуться

Мороз Олег Павлович
Шрифт:
Начало операции в заключении комиссии Собчака описывается так:
«За 45 минут до начала операции к митингующим обратился католикос Грузии Илия II. Выступление католикоса было выслушано в глубоком молчании, после его призыва к благоразумию установилась семиминутная тишина, затем последовала общая молитва «Отче наш». Митингующие сохраняли порядок, спокойствие, не было видимых признаков страха: многие пели и танцевали. Затем выступил один из лидеров неформалов Церетели (соратник Звиада Гамсахурдиа. – О.М.) с призывом не расходиться, не оказывать сопротивления, сохранять спокойствие, а лучше всего сесть («сидящих не бьют!»), что многими и было сделано, главным образом в районе лестницы Дома правительства. Он закончил свой призыв в 3-59. А в 4-00 генерал-полковник Родионов отдал приказ начать операцию вытеснения.
Комиссия отмечает, что реально сложившаяся к этому времени обстановка на площади (наличие около десяти тысяч человек), готовность, с которой участники митинга намеревались его продолжить, требовала особо взвешенных, осмотрительных решений по проведению операции. Но все эти обстоятельства не были приняты во внимание при обмене мнениями, состоявшемся в 3-30 между Патиашвили и Родионовым по телефону. Указанные должностные лица ПРОЯВИЛИ ВОПИЮЩУЮ БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ (выделено мной. – О.М.), безоговорочно подтвердив ранее принятое решение.
В 4-05 на проспекте Руставели в районе Дома правительства появились четыре БТРа. Они шли по всей ширине проспекта, люди беспрепятственно пропустили их, частью отойдя к Дому правительства, частью – к Дому художника и Кашветскому храму. Вслед за бронетехникой шли войсковые цепи…»
О кровавых итогах этой «войсковой операции» я уже написал. Чтобы понять, отчего погибли люди, комиссия привлекла ряд квалифицированных экспертов и в итоге пришла к заключению:
«Непосредственной причиной смерти всех погибших лиц, за исключением одного случая с тяжелой черепно-мозговой травмой (ему выстрелили в голову. – О.М.), является удушье (асфиксия). В развитии асфиксии играли роль два одновременно действующих фактора – как сдавливания тела, так и вдыхание химических веществ, на что указывают соответствующие макро- и микроскопические данные. Сочетание вдыхания химических веществ и сдавливания тела взаимно усиливали их отрицательный эффект и послужили причиной гибели пострадавших. В двух случаях имели место и дополнительные обстоятельства в виде наличия сопутствующих заболеваний».
* * *
В своих воспоминаниях Рыжков пишет: в том, что касается тбилисских событий, Горбачев «занял позицию человека, ничего не ведающего. Кстати, это не единственный пример его «двойственности». У Горбачева появилась с тех пор новая формула: «Надо наводить порядок. Действуйте, я вас поддержу».
То есть – поддержу на словах, никаких письменных приказов от меня не ждите.

О том, что Горбачев обо всем знал, в конце концов сказал и Лигачев.

События 9 апреля 1989 года дали мощный толчок движению Грузии к независимости. И провозглашена она была именно в этот же день, два года спустя – 9 апреля 1991 года. Республика перестала нуждаться в дружеских в российских штыках, которые к тому же обернулись вражескими саперными лопатками.

Грузия стала второй после Литвы союзной республикой, заявившей о своей независимости от Союза.

Трещины на гранитном монолите коммунистической империи начинали все уверенней расползаться.

– ------------------------
«ЗА ЗЕМЛЮ НАДО ПЛАТИТЬ КРОВЬЮ»
«Мальчик веселый из Карабаха»

Почти через все мое послевоенное детство и раннее отрочество прошла этакая духоподъемная, зажигательная песенка:

Лихо надета набок папаха.
Эхо разносит топот коня.
Мальчик веселый из Карабаха –
Так называют всюду меня!

Она неслась из репродуктора (примитивное проволочное кольцо, обтянутое плотной черной бумагой), почитай, каждый день, да еще и несколько раз на дню. Пел эту песенку знаменитый в ту пору звонкоголосый азербайджанский певец Рашид Бейбутов.

Представлялось, что вот есть где-то на Кавказе этакий райский уголок, где без устали поют и пляшут, наслаждаются вольной жизнью этакие «веселые мальчики». Немного царапало слух только – почему «мальчик», если он уже и в папахе, и по горам на коне скачет?

Потом долгие годы, так получилось, никаких других сколько-нибудь тесных личных контактов с этим географическим районом у меня не было, пока где-то осенью 1988 года у меня на даче в Переделкине чуть ли не подрались два подвыпивших гостя, два журналиста, армянин и азербайджанец. Один кричал, что Карабах (имелось в виду – Нагорный) – это исконно армянская территория, другой настаивал – азербайджанская. С трудом удалось их успокоить.

Впрочем, нет, запамятовал, тема Карабаха довольно четко всплыла в моем сознании на несколько лет раньше. В августе 1993-го мы проводили отпуск вместе с моим коллегой по «Литгазете» (ереванским ее корреспондентом) и довольно близким в ту пору приятелем Зорием Балаяном в чудесном месте Абхазии – Гульрипши, неподалеку от Сухуми, в Доме творчества нашей газеты (позже во время грузино-абхазской войны он был разрушен и сожжен; не знаю, восстановлен ли сейчас). Часами, в основном между обедом и ужином (с утра купались), бродили с ним по берегу моря, говорили о том, о сем – о глобальных проблемах, об истории. Среди прочего, – о варварском геноциде, которым подверглись армяне в 1915 году. Рассказывал он мне и о непростом положении армян в Нагорном Карабахе, который в 1923 году большевиками был присоединен к Азербайджану, хотя около девяноста процентов его населения составляли армяне, да и исторически он скорее относился к Армении. Но большевики, как известно, были большими мастерами по стравливанию народов, особенно усатый Коба.