Руфо вернулся, сопровождаемый деревенским парнишкой, восседавшем на тяжелой рабочей скотине - он ерзал между второй и третьей парами ног, дабы не обременять спину животного, и управлял им голосом.

Когда мы спустились с седел, забрав с собой луки и колчаны, и уже готовились в путь, подошел Руфо:

– Босс, этот навозник мечтает поговорить с Героем и коснуться его шпаги. Гнать его в шею?

Положение обязывает, а не только дает привилегии.

– Зови сюда.

Парень - уже вышедший из детского возраста - с реденькой порослью на подбородке, подходил почтительно, заплетающейся походкой и расшаркивался так, что чуть не упал.

– Держись смелее, сынок!
– подбодрил я.
– Как тебя звать?

– Паг, милорд Герой, - ответил он ломающимся голосом. (Паг‹Мякина, высевки (англ.)› - сойдет. Значение этого слова на невианском языке сродни грубым шуткам Джоко).

– Достойное имя. Кем хочешь стать, когда вырастешь?

– Героем, милорд. Как ты.

Подумал, не рассказать ли ему о булыжниках на Дороге Доблести. Но он и сам обнаружит их очень скоро, если только выйдет на нее, и либо пойдет по ней дальше, не обращая на них внимания, либо вернется и забудет эти глупости. Я одобрительно кивнул и заверил, что на верхних ступенях геройской профессии всегда найдется место для парня крепкого духом и, что, чем ниже будет лежать начальная точка отсчета, тем больше славы… Главное - трудиться, не покладая рук, учиться изо всех сил и ждать случая. Постоянно быть настороже, беседовать с незнакомыми дамами… и Приключение само найдет тебя. Потом я дал ему дотронуться до своей шпаги - только дотронуться, но не в руки. Леди Вивамус - моя, и я скорее разделю с кем-нибудь свою зубную щетку.

Когда-то, когда я был еще мальчуганом, меня представили конгрессмену. Он всучил мне ту же отеческую жвачку, которую я сейчас произносил от своего лица. Подобно молитве она не может принести вреда, но способна дать и пользу. Обнаружилось, что я был совершенно искренен, говоря все сказанное выше, как был искренен и конгрессмен. Впрочем, вред возможен - парнишку ведь могут убить на самой первой миле Дороги Доблести. Но это лучше, чем в старости сидеть у огня, жевать смолку и думать об упущенных шансах и о девчонках, которых не потискал. Верно, не так ли?

Я решил, что этот случай достаточно серьезен для Пага и надо отметить его по-настоящему. Я порылся в своей сумке и нашел там американскую монету в 25 центов.

– Как твое полное имя, Паг?

– Просто Паг, милорд. Из дома Лердики, конечно.

– Теперь у тебя будет три имени: я дам тебе одно из моих.
– У меня было одно, в котором я не нуждался, поскольку имя "Оскар Гордон" меня вполне устраивало. И конечно, не "Флэш", этой клички я никогда не признавал. И не мое армейское прозвище - его я даже на стенах уборной не писал бы. "Изи" - было имя, которым я мог пожертвовать. Я всегда предпочитал писать И. С. Гордон вместо Ивлин Сирил, а в школе "И. С". превратились в "Изи"‹Тихий, скромный, ленивый (англ.)›, что в свою очередь происходило из моего поведения на поле - я никогда не бегал скорее или медленнее, чем того требовали обстоятельства.

– Властью, данной мне штабом командования армии США в Юго-Восточной Азии, я, Герой Оскар, повелеваю, чтобы с этого дня ты был известен под именем Лердики 'т Паг Изи. Носи его с честью.
– Потом я дал ему четвертак и показал изображение Джорджа Вашингтона на аверсе.
– Это глава моего Дома, Герой более великий, чем я смогу стать когда-либо. Он был храбр и горд, он говорил правду и сражался за Право так, как он его понимал, против страшных опасностей. А тут, - я перевернул монету другой стороной, - герб моего Дома, который он основал. Эта птица олицетворяет храбрость, свободу и высшие идеалы. (Я не сказал ему, что Американский Орел теперь питается падалью, не нападает ни на кого хотя бы даже в своей весовой категории и, вероятно, скоро вымрет вообще. Именно за эти Идеалы он и стоит горой. Символ - это то, что мы сами в него вкладываем.)

Паг Изи яростно кивал головой, из глаз его текли слезы. Я не представил его своей новобрачной - не был уверен, захочет ли она с ним познакомиться. Однако она сама подошла и мягко сказала:

– Паг Изи, запомни слова милорда Героя. Цени их, и они определят всю твою жизнь.

Парнишка хлопнулся перед Стар на колени. Она дотронулась до его волос и проговорила:

– Встань, Лердики 'т Паг Изи. Встань и будь честен и смел.

Я попрощался с Арс Лонга, пожелал ей быть славной девочкой и пообещал когда-нибудь вернуться. Паг Изи отправился на свою ферму с нашими многоножками, а мы вошли в лес с натянутыми луками. Руфо изображал арьергард. На том месте, где мы свернули с желтой кирпичной дороги, был знак, приблизительный смысл которого - "Оставь надежды, всяк сюда входящий".

(Буквальный перевод несколько напоминает надписи в Йеллоустонском парке: "Предупреждение: хищники в этих лесах не ручные. Путешественникам рекомендуется оставаться на дороге, иначе возвращение их останков ближайшим родственникам не может быть гарантировано. Милорд Лердики. Его герб".)

– Милорд муж…

– Да, Крохотные Ножки?
– я не смотрел на нее. Я отвечал за свою сторону тропы и отчасти за сторону Стар, но кроме того, время от времени приходилось поглядывать и вверх, будто нам угрожала бомбежка, а вернее, нечто вроде коршунов-стервятников, только меньших размеров и целившихся прямо в глаза.

– Мой герой, ты действительно благороден, и ты заставил свою жену гордиться тобой.

– А? Как это?
– Я думал сейчас о наиболее вероятных целях: два вида их были наземные - крупные крысы таких размеров, что вполне могли питаться котами, и дикие свиньи, примерно такой же величины, из которых нельзя было бы выкроить даже приличного сандвича с ветчиной, поскольку состояли они исключительно из толстенной шкуры и дурного характера. Мне рассказывали, что свиньи увидев вас, кидаются тут же и не раздумывая. Посему промах не рекомендуется. Лучше иметь наготове шпагу, ибо пустить вторую стрелу уже вряд ли удастся.