– Могу позвонить Долорес Монтес и узнать.

– Мм… ладно, не беспокойся. Это в конце концов не важно. Вопрос в том, что нам делать?

– А что мы можем сделать?

– Не знаю. Жаль, что нельзя спросить у отца. Он мне всегда говорил, что надо бороться за свои права, – но в этом случае он бы, возможно, посчитал, что ничего особенного тут нет. Не знаю.

– Слушай, – предложил Фрэнк, – а почему бы в самом деле не посоветоваться с отцами?

– Ты предлагаешь позвонить им сегодня? А связь есть?

– Нет, звонить не будем, это слишком дорого. Подождем миграции, когда они заедут к нам, теперь уж недолго осталось. Если мы собираемся поднимать бучу, то надо, чтобы нас поддержали родители, одни мы ничего не добьемся. А пока будем помалкивать и делать, что нам говорят. Может, ничего страшного и не случится.

– Вот теперь ты здраво рассуждаешь, – Джим встал. – Может, приберем все же этот свинарник?

– Давай. Слушай, Джим, я кое-что вспомнил. Как фамилия председателя Компании? Не Хоу?

– Джон У. Хоу, – подтвердил Джим. – А что?

– Директор тоже Хоу.

– А-а! Ну это ничего не значит. Хоу – очень распространенная фамилия.

– А я тебе говорю, очень даже значит. Доктор Макрей говорит, что без влиятельных родственников теплое местечко в Компании не получишь. Док говорит, что Кампания – это одна большая дружная семья, а слова о том, что это независимая корпорация, – самая смешная острота с тех пор, как изобрели женщин.

– Н-ну, не знаю. Куда девать этот хлам?

Наутро за завтраком всем раздали листки с перечнем требований, которым должны соответствовать комнаты, и всю вчерашнюю работу пришлось переделывать заново. Поскольку инструкцией директора Хоу не предусматривалось, что в комнате на одного будут жить двое, это было нелегким делом, и они не успели до десяти. Впрочем, директор дошел до них только через два часа.

Он просунул голову в дверь и уже хотел было уйти, но передумал и вошел. Он указал на скафандры, висевшие на крючках рядом с гардеробом.

– Почему вы не убрали эту варварскую роспись со своих масок?

Мальчики не могли понять, о чем речь, и Хоу спросил:

– Вы не читали утром объявления на доске?

– Нет, сэр.

– Так прочтите. Вы обязаны знать все, что вывешивается на доске. Дневальный! – крикнул он в дверь.

На пороге появился старшеклассник.

– Да, сэр.

– Эти двое лишаются воскресных привилегий, пока не будут соответствовать требованиям. Пять штрафных баллов каждому. – Хоу посмотрел вокруг: – Комната невероятно захламлена и неопрятна. Почему вы не придерживаетесь предписанной схемы?

Джим не мог выдавить из себя ни слова, потрясенный явной несправедливостью вопроса, и наконец пробормотал:

– Эта комната рассчитана на одного человека. Мы сделали все, что могли.

– Меня не интересуют оправдания. Если у вас нет места, чтобы держать вещи в порядке, избавьтесь от лишних вещей. – Тут его взгляд упал на Виллиса, который при виде посторонних убрался в уголок и спрятал все свои надстройки. Хоу указал на него. – Спортивное снаряжение следует хранить на шкафах или оставлять в спортзале. Недопустимо бросать его по углам.

Джим открыл было рот, но Фрэнк лягнул его в голень. Хоу, следуя к двери, продолжал:

– Я понимаю, молодые люди, что вы воспитывались вдали от цивилизации и не имели случая приобрести приличные манеры, но я сделаю все, чтобы исправить это. Я хочу, чтобы эта школа выпускала, помимо всего прочего, цивилизованных молодых джентльменов. – Хоу остановился на пороге и добавил: – Когда очистите маски, зайдите ко мне в кабинет.

Когда Хоу отошел на достаточное расстояние, Джим спросил:

– Ты зачем меня лягнул?

– Идиот ты этакий, он же подумал, что Виллис – это мяч.

– Я знаю, потому и хотел его поправить.

– Тебе что, еще мало? – процедил Фрэнк. – Хочешь держать при себе Виллиса, а Хоу, поди, уже выдумал правило, которое это запрещает.

– Ну нет, не может быть!

– С него станется. Я начинаю понимать, что Штуби не давал нашему другу Хоу проявлять свои таланты в полной мере. Слушай, а что такое “штрафные баллы”?