— Мы не убивали тех приманок, — возражает Кай. — Это сделали вы. Когда Общество отправило людей на смерть, вы бездельничали и наблюдали.

Лоцман остается непреклонен. — Река, протекающая у Каньона, была отравлена, когда вы находились неподалеку. Вы активировали взрывчатку в ущелье, разрушив при этом часть деревни, принадлежащей Аномалиям. Вы уничтожили пробирки в хранилище, которое принадлежало Восстанию. Вы сговорились получать и переносить синие таблетки. Вы даже убили мальчика с их помощью. Мы нашли его тело.

— Это неправда, — протестую я, но, в каком-то смысле, так оно и есть. Давая ему таблетку, я не предполагала, что убью его, но это случилось. А затем до меня доходит, почему архивист расспрашивала меня о местах, в которых могли храниться образцы тканей. — Это же вы хотели знать, как много мне известно о пробирках, — говорю я. — Вы и вправду торгуете ими?

— Вы торгуетепробирками? — удивляется Кай.

— Разумеется, — говорит Лоцман. — Я использую все, что потребуется, чтобы обеспечить лояльность и накопить средства, необходимые для поиска лекарства. Образцы — это валюта, которая срабатывает в тех случаях, когда не помогает ничто другое.

Кай с отвращением качает головой. Я благодарю небо за то, что мы смогли забрать пробирку дедушки из Каверны. Кто знает, как Лоцман распорядился бы ею.

— Есть еще кое-что, — говорит Лоцман. — Города, в которых вы жили, были из числа пострадавших от заражения воды.

Озеро. Я вспоминаю ту мертвую рыбу. Но я не понимаю, что он имеет в виду. Мы втроем переглядываемся друг с другом. Необходимо разобраться со всем этим.

— Чума распространяется слишком быстро, — замечает Ксандер, его глаза сверкают. — В Центре ее умудрялись сдерживать достаточно долго, а потом она внезапно расползлась. Эпидемия была еще до того, как вирус попал в воду,— люди заболевали, заражаясь друг от друга. А после отравления водных ресурсов заболели практически все.

И теперь я, Кай и Ксандер складываем кусочки мозаики в единое целое. — Это водяная чума, — произносит Кай. — Похожая на ту, что посылали на Врага.

Теперь мне стало понятно такое количество заболевших чумой. — Внезапная вспышка, которую мы наблюдали в начале Восстания, — широкое распространение болезни в некоторых городах и провинциях — означает, что кто-то добавил вирус в воду, чтобы ускорить процесс. — Я трясу головой. — Я должна была понять сразу, почему болезнь появилась внезапно и повсюду.

— Поэтому-то мы и не справлялись в медицинском центре, — говорит Ксандер. — Повстанцы не ожидали такой диверсии. Мы справлялись с вирусом так или иначе, до того момента, пока не появилась мутация.

— Вы же не думаете, что мы втроем могли организовать все это, — говорит Кай.

— Нет, — соглашается Лоцман. — Но вы трое были частью заговора. И пришла пора признаться во всем, что вы знаете, — он делает паузу. — Кассия, для тебя есть еще кое-что на датаподе.

Я опускаю взгляд на экран и вижу еще один вложенный файл. Я нахожу в нем фотографию своей матери и еще одну — отца.

Обе картинки попеременно вспыхивают на экране.

— Нет! — восклицаю я. — нет. — Мои родители смотрят на экран остекленевшими глазами. Они оба неподвижны.

— Они подхватили мутацию, — говорит Лоцман. — Лекарства нет. Они оба находятся в медицинском центре в провинции Кейя. — Он опережает мой следующий вопрос. — Мы не смогли выяснить местоположение твоего брата.

Брэм. Неужели он лежит где-нибудь, и никто не может его найти? Неужели он умер, как тот мальчик из Каньона? Нет. Этого не может быть. Я не верю. Не могу представить Брэма неподвижным.

— Теперь, — говорит Лоцман, — вы должны рассказать все, что знаете. На кого вы работаете? Вы сочувствуете Обществу? Кому-то еще? Это ваша группа внедрила мутацию? У вас есть лекарство?

Впервые я слышу, что он теряет контроль над своим голосом. Я слышу последнее слово, лекарство, и уже понимаю, насколько сильно его отчаяние. Ему необходимо это лекарство. Ради него он пойдет на что угодно.

Но у нас нет лекарства. Он тратит время впустую. Что мы должны делать? Как ему объяснить?

— Я знаю, вы поступите правильно, — говорит Лоцман. В его голосе уже не звучит сталь, и сейчас он уговаривает. — Твой отец, Кассия, возможно, принимал сторону Общества и отказался присоединиться к Восстанию, но твой дедушка работал на нас. Ты, поистине, правнучка Лоцмана Рейес. И ты помогла нам однажды, хотя не помнишь этого.

Я слышу только последние его слова, потому что…

Моя прабабушка былаЛоцманом.

Это она напевала дедушке свои стихи, даже когда Общество предписывало выбирать их из перечня Ста.