“Интересно, за кого он меня принял, – подумал Даффи. – Ненавижу подобные недоразумения”.

Но теперь предстояло разобраться, что же все-таки случилось прошлой ночью?

Все просто, услужливо подсказывала рациональная часть рассудка, ты был настолько глуп, что нажрался вусмерть в незнакомом кабаке и тебя избили и выбросили на улицу. Хорошо еще, что при твоей сомнительной внешности никому не пришло в голову проверить твой кошелек. А видения и галлюцинации не имеют значения. Никакого значения. Его зубы выбивали дробь, и он дрожал, как промокший кот. Нужно пошевеливаться, подумал он, найти гостеприимный трактир, где можно привести себя в порядок, закупить припасов и выметаться из Триеста. Глубоко вздохнув, он неуверенно поплелся вниз по виа Долорес. Два часа спустя он вышел из наполненной паром ванной комнаты, энергично растирая голову полотенцем.

– Как там мой завтрак? – спросил он. Когда никто не откликнулся, он постучал в дверь и открыл ее.

– Как там мой завтрак? – выкрикнул он в зал.

– Ждет вас на столе, сударь.

– Отлично. Сейчас иду.

Даффи снял просушенные шерстяные штаны со стула у камина и облачился в них. Штаны эти он купил в Британии много лет назад, и, хотя сейчас они состояли больше из заплаток, чем из английской шерсти, и итальянцы смеялись, называя его орангутангом, он не мог с ними расстаться. “А при переходе через Альпы в конце зимы они хорошо послужат мне”, – сказал он себе. Он влез в продырявленный в двух местах камзол, натянул сапоги и отправился завтракать.

Трактирщик подал ему миску какой-то каши с взбитыми яйцами, черного хлеба с сыром и кружку горячего эля.

– Выглядит аппетитно, – сказал Даффи, плюхаясь на стул и приступая к еде.

Четверо других гостей за столом грызли поджаренный хлеб и с любопытством поглядывали на дюжего седовласого ирландца. Один, тощий мужчина в обвисшей вельветовой шляпе и шелковом трико, откашлялся.

– Сударь, мы слышали, вы пересекаете Юлианские Альпы, – сказал он.

Даффи нахмурился, как имел обыкновение делать при разговоре с посторонними, сующими нос в его дела.

– Верно, – проворчал он.

– Однако еще слишком рано, – заметил мужчина.

– Для кого-то, может, и рано, – пожал плечами Даффи.

Из кухни высунулся трактирщик и кивнул Даффи:

– Мальчик говорит, что отчистил всю ржавчину с вашей кольчуги.

– Вели ему встряхнуть ее в песке еще сто раз, на счастье, – сказал Даффи.

– Разве вы не боитесь турок? – встряла женщина – вероятно, жена Обвисшей Шляпы.

– Нет, госпожа. В это время года турки не могли забраться так далеко на север. – “Хорошо бы сказать то же самое о разбойниках”, – подумал Даффи. Он занялся своей едой, а другие гости, хотя и продолжали перешептываться, больше не приставали к нему с вопросами.

“В одном они правы – признался он себе. – Сейчас еще рано для перехода. Но я к нему, черт побери, подготовлюсь. Погода хорошая, а Предильский перевал должен быть чистым. Переход будет легким, не то что в последний раз, когда я осенью 1526-го пробирался на юг, полуголодный и с головой, забинтованной на манер тюрбана. – Воспоминание заставило его усмехнуться в кружку с элем. – Вот так я и сумел пробраться через наводненные турками просторы Венгрии – при виде моих бинтов Сулеймановы ребята, должно быть, думали, что я один из них”.

Трактирщик снова высунулся из кухни.

– Мальчик говорит, что, встряхни он кольчугу еще сто раз, она разлетится на части.

Даффи устало кивнул.

– Наверное, он прав. Пусть осторожно выбьет песок и смажет ее маслом

Он поднялся, вежливо кивнул оставшимся за столом и прошел в свою комнату.

Рапира лежала на кровати, и он легко подхватил ее, скользнув рукой в изогнутую гарду. Вытертая кожаная рукоять приобрела очертания его пальцев, так что извлечь рапиру из ножен было все равно что вытащить руку из рукава куртки. Даффи полировал свой старый клинок и смазывал его, и, когда он прошелся взглядом вдоль него, ответный темный блеск согрел его сердце. Он слегка выправил лезвие, избавляясь от раздражающего обратного изгиба, и взмахнул рапирой в воздухе раз и два. Получай, турецкий язычник! В дверь постучали.

– Сударь, ваша кольчуга.

– А, спасибо.

Даффи взял свой неказистый с виду доспех и критически осмотрел его. Что ж, не так уж плохо, подумал он. Кое-где железные звенья разошлись и были соединены проволокой, рукава были разной длины и неровные по краям, но в целом кольчуга еще вполне годилась в дело.

На стуле лежала маленькая деревянная коробочка. Даффи открыл ее и взглянул на комок ниток, пыли, пуха, перьев и древесной крошки. Он пощупал комок пальцем – плотный и сухой, как положено. Внутри комка находился маленький круглый кусок стекла, в целостности которого Даффи не преминул убедиться. Затем закрыл коробочку и спрятал ее во внутренний карман камзола.

“Пора отправляться”, – сказал он себе. Он снял камзол, надел две шелковые нижние рубашки в пятнах от ржавчины, а поверх них кольчугу, не обращая внимания на дребезжание по полу нескольких отлетевших колец. Натянул камзол, пристегнул к поясу рапиру и кинжал и, захватив меховую накидку и шляпу, вышел из комнаты.

– Хозяин! Держи. – Он опустил несколько монет в ладонь трактирщика. – Кстати, где я могу купить коня?

– Коня?

– Вот именно. Коня. Икуус. Ну, знаешь…

– Полагаю, я мог бы предложить своего.