Она пока не звонила. И, думаю, не позвонит. Слишком определенно было сказано: «Желаю успехов в учебе и поведении». Надо же, до сих пор помнит надпись на подаренной мне книге. И про место в метро.

Интересно, за что она в меня?

Не дворянин, не промышленник. Практически бандит.

И, главное, когда? Еще в школе или только сейчас?

Признаюсь, мне было бы приятней, если бы сейчас. Значит, не совсем я конченый для социума индивид, значит, кому-то еще нужен, значит, смогу поучаствовать в конкурсе «Человек года», а то и в муниципальных выборах.

Я тоже ей не звонил. А что скажу: привет, как дела, как там подружка Катя? Кстати, а действительно, как? Может, обойдется, может, подлатают лицо? Жалко ее, ничего подруга… Интересно, она тоже знала, что я кривляюсь? Этот-то ее прокуроришка не врубился, к попу не ходи.

Любовь – это когда получаешь удовольствие, делая что-то для любимого человека. Наверное, китайцы правы. Будь на месте Ксюхи Голубева, я, мордуя соседа Костика, получал бы истинное наслаждение. А так без удовольствия дуплил. Для галочки… А уж если бы до дома Голубеву провожал, высматривая слежку, тут уж совсем полный кайф… Всех бы выследил.

А вот с Ксюхой не получается…

Извини, Ксюха, если можешь. В форточку к тебе залезу – только попроси. Если отберут велик – найду без вопросов. Но…

А если она совсем не позвонит? Тоже не очень здорово. Я уже начал привыкать к ней, к ее звонкам и просьбам. А теперь словно что-то потерялось.

Вот так, гоняя из пустого в порожнее, я нес тяжелую вахту. Слова Керима всерьез не принял – успокоится, даст кому надо «барашков в бумажке» и продолжит кормить народ шавермой и вареной кукурузой.

Около часа дня, когда по висящему над стойкой телеку повторяли выступление президента, посвященное борьбе с коррупцией, в трактир вошел человек.

Я сразу узнал его, хотя с момента нашей последней встречи он сильно изменился.

Растолстел, потерял часть шевелюры, нажил мешки под глазами.

Неизменной осталась лишь слащавая улыбочка.

Да-а, не трактир у нас, а какой-то «Клуб одиноких сердец сержанта Проппера», место встречи старых друзей. Кого здесь только ни увидишь… Что этот забыл в наших краях? Кофейку решил выпить? Или примчался по зову президента бороться с коррупцией?

Вы уже поняли, кто к нам пожаловал?

Добролюбов Александр Сергеевич.

Он сделал очень большую ошибку, зайдя сюда. Особенно учитывая мое настроение.

– Жанка! Ты меня не знаешь! И Кериму позвони, предупреди!.. Иначе прикроют… Дай лед!

Жанна быстро достала из морозилки несколько кубиков льда и сунула в полиэтиленовый мешочек. Я приложил его к переносице, а второй рукой принялся смывать кровь с футболки над раковиной. Пока не засохла, смоется легко…

Людмила, рубившая мясо, не обращала на нас никакого внимания. Привыкла, наверное. Она вообще никогда ни о чем не спрашивает. Рубит себе и рубит, словно палач головы.

– Паш, что стряслось? – Жанна не уходила из подсобки.

– Ничего… Но если этот козел узнает, что я тут работаю, вас прикроют.

– Какой козел?

– Рогатый…

Я пригладил ладонью футболку, выбросил в раковину лед, еще раз напомнил, чтобы позвонили Кериму, и выскочил из подсобки.

Времени для отрыва не много, минуты через три здесь будет ближайший патруль или наряд группы захвата денег. Но, слава Богу, мы не в лесу. Три минуты для города – солидная фора. На крайняк можно отсидеться в ближайшем подъезде.

Выскочив из черного входа трактира, я осмотрелся и рванул на платформу. Сяду в ближайшую электричку. Пусть ищут…

Перед платформой паслись два мужичка в желтых спецовках – проверяли билеты. Билет брать было некогда, на горизонте уже показался состав. Я сунул мужикам полтинник, и они с поклоном расступились. Коррупция!

В вагоне я уселся на последнюю скамеечку и принялся анализировать ситуацию. Хотя что тут анализировать? Влип. Светит срок. Совсем не условный с учетом позорного прошлого.

Ну, доеду сейчас до вокзала, а дальше? Домой нельзя, там будут ждать. И куда? В Константиновский дворец? Или Эрмитаж? Денег – на пару обедов в дешевом кафе. Зря скупщику краденого «тонну» отдал, пригодилась бы самому…

Пару дней поболтаюсь по улицам и сдамся.

И опять на зону с чистой совестью.

Годиков этак на четыре-пять.

Ох, как не хочется… Принесла его нелегкая. В нужное время, в нужное место. Киндер-сюрприз, блин…

Остается одно – уходить в леса. Леса у нас хорошие, богатые дичью и ягодами. Вырою землянку, заточу копье, набью зверя, пошью одежду и буду жить-поживать, не платя никаких налогов.