Ленивой походкой подошел приятный моложавый господин, шлепнулся на кожаную подушку и вынул сигару.

— Позволите? — спросил он, чиркая спичкой.

Барон пожирал глазами табачный кокон:

— Извольте, извольте…

— Люблю, знаете, после приличного обеда насладиться сигаркой.

Барон уже забыл, что такое приличный обед: утром выкушал пустого чаю. Но это пустяк по сравнению с жаждой играть.

— А не изволите партию? — спросил он самым равнодушным тоном, надеясь, что новичка не успели отравить слухами.

Господин картинно выпустил густое облако и предложил партнеру выбрать место за карточным столом.

Фон Шуттенбах жадно втянул ноздрями ароматный дух и сел спиной к окну. Он верил: это приносит удачу.

— Позвольте представиться, барон фон Шуттенбах.

— Очень приятно. Коллежский советник Ванзаров.

— Николай Густавович…

— Родион Георгиевич…

Партнеры обменялись рукопожатием.

— Позвольте спросить, где служите?

— В Министерстве финансов.

— Превосходно! — Барон, имевший смутное представление о государственной службе, считал Министерство финансов самым доходным местом. И в чем-то был прав.

Подали новую колоду. Ванзаров с хрустом разорвал оболочку, щелкнул брусок и спросил разрешения взять раздачу на себя. Барон был согласен на все.

— Сколько ставим?

Заядлый игрок мучился от безденежья:

— Ну, давайте по рублю…

— Мы же солидные люди, давайте, что ли, по четвертной…

Барон не мог поверить такому счастью: ему попался игрок с деньгами.

Ставка была принята.

Ванзаров перемешал колоду с подозрительным изяществом и сдал. Барон выиграл. Во второй сдаче пришла десятка с тузом и другой выигрыш. И в третьей сдаче счастье улыбнулось барону. А после четвертого раза он имел уже сто рублей. Фон Шуттенбах не припомнил, когда так крупно выигрывал. Вот что значит попасть на новичка!

— Да вы, Николай Густавович, мастер, с вами нужен глаз да глаз!

— Что вы, Родион Георгиевич, так, случайность…

— Отчего бы не поднять ставки? Как насчет полтинничка?

— Я, знаете ли… А впрочем, согласен!

Сдающий скинул две карты, фон Шуттенбах попросил еще и тут же набрал «очко». Удача распахнула объятия. Барон выиграл подряд еще четыре раза. Между тем новичок не показывал и тени смущения, как будто такой проигрыш — заурядное дело.

— Поздравляю, Николай Густавович, сегодня ваш день! Такой фарт упускать нельзя. Поднимем ставочку? По сотенке?

Барон возбужденно вскрикнул:

— Принимаю!

Ему пришла маленькая и картинка. Барон рискнул, попросил еще и выиграл. Итого — четыреста пятьдесят рублей! Есть на что шикарно пообедать. И еще отдать самый неприличный долг. Довести до шестисот пятидесяти — и все, остановиться.

В глазах барона прыгали искры безумия, крючковатые пальцы дрожали.

Чиновник Министерства финансов подмигнул:

— Раз такая фортуна, сыграем по две сотенке?

— Принимаю!

Ванзаров сдал. У барона оказалось девятнадцать, у соперника — двадцать.

Просто случайность, сейчас отыграется. Во второй сдаче барон взял надежные двадцать, но у коллежского советника выпало двадцать одно. В третий раз барон рискнул и набрал на трех картах «очко». Соперник показал два туза. Фон Шуттенбах не понял, что проиграл все и уже задолжал сто пятьдесят рублей. В его портмоне жались две десятирублевые бумажки.

После пятой сдачи колода легла на сукно. Барона бил озноб:

— Что же остановились, играем дальше!

— С удовольствием, Николай Густавович, но хотелось увериться, что у вас имеется тысяча шестьсот рублей, которые только что изволили проиграть.

Ванзаров своим успехом был обязан Стеньке Угрю. Знаменитый фармазонщик [14] проникся к нему таким уважением, что обучил приемам беспроигрышной игры, добавив: «Будет тебе, Георгич, кусок хлеба на старость».

Страшная цифра оглушила: что наделал! Как мог так забыться?

— Простите, вынужден просить об отсрочке… — Барон еле шевелил языком.

Это конец. Остался один выход: продать дом и застрелиться. А какой фарт шел! Еще бы чуть-чуть, и отыгрался…

— Я готов списать долг и угостить прекрасным ужином за маленькую услугу.

— Что вам угодно?

— Сущий пустяк. Расскажите все, что знаете про этот символ.

На зеленом сукне мелок нарисовал пентакль.