— Краткосрочная помолвка?

— Да, мы объявим помолвку, но сразу примем решение, что через несколько дней расстаемся, и неважно, как будут складываться наши отношения. Ты еще несколько дней пробудешь в Нью-Йорке, так? Мы будем заботиться друг о друге, будем поступать, как велит наше сердце, а после девятого дня мы расстанемся. Мы исключим из наших отношений отговорку «ты меня неправильно понял». Ты, насколько я понимаю, был бы рад любить женщину, дарить ей цветы, посвящать стихи и все такое прочее, но ты не делаешь этого, потому что боишься, что сперва втянешь ее в эти отношения, а потом передумаешь… Я с радостью приму от тебя такое выражение чувств, если, конечно, ты захочешь проявить их, а если я захочу выразить свои чувства, то я тоже буду иметь на это право. Мы сейчас вместе, и нам хорошо, так почему должны ограничивать себя только ужином и постелью? Давай позволим себе свободу самовыражения. Я знаю, это глупая игра, но и забавная. Ты когда-нибудь сходился с женщиной, зная заранее день расставания? Это не просто встретиться и потрахаться или твердить о любви до гроба, нет, это новая возможность быть вместе. Что ты на это скажешь? Попробуем, что мы теряем? Все-таки лучше, чем банальные друзья по койке… Нам не надо выстраивать наши отношения, мы будем ими жить, мы предоставим друг другу полную свободу. Попробуем и посмотрим, выйдет ли что-нибудь путное из этого, сумеем ли мы быть самодостаточными, решимся ли мы дать друг другу все, что в силах дать. Эта мысль пришла мне в голову, потому что мне показалось, что у нас есть что-то общее. Это будет наш испытательный полигон, на котором нам предстоит познать друг друга. Будем считать, что у нас есть общее поле. Согласись, обидно упустить такой случай. Нельзя остаться равнодушным, когда встречаешь родственную душу. Я нутром чувствую, что ты именно такой. С тобой у меня искра пробежала.

— Как понять — искра пробежала?

— Один и тот же диапазон настройки. Гармония с другим человеком. Особая близость. С кем-то другим ты не сумеешь добиться ее, даже прожив вместе годы.

Честно говоря, я не знал, что ответить, но Микела и не настаивала на скором решении.

— Мне пора идти, подумай об этом… Пока, до скорого. — Она поцеловала меня и вышла из зала.

Мои ноги снова понесли меня по городу. Мысли об игре, предложенной Микелой, не выходили у меня из головы. Я не мог понять, в чем ее смысл. Зачем устраивать помолвку? Ведь достаточно просто жить с тем, что мы имеем. Но Микела умная женщина. Раз она сделала такое предложение, значит, она придает ему какое-то значение. Я вспомнил, что сказал ей сегодня утром:

— Послушай, я не хочу тебя пугать, но я вижу в тебе очень близкого для меня человека, для меня совершенно естественно быть рядом с тобой, и вчера вечером, вначале в душе, а потом во время нашей близости, мне казалось, что я давным-давно знаю тебя. Я раньше никогда не испытывал такого чувства. Но пусть тебя это не настораживает. Когда я проснулся, мне захотелось спуститься вниз и купить тебе цветы, но я испугался, что это будет перебор.

— Что касается цветов, — улыбнулась Микела, — то их либо дарят, либо молчат. Ну а что касается того, стоит ли мне бояться или не стоит, то, будь я трусливой женщиной, тебя бы здесь не было. Не так ли? Не надо быть таким самоуверенным.

— Самоуверенным? Когда я им был?

— Ты самоуверенный, Джакомо. С первого дня ты без конца говоришь, что мне не надо бояться, не надо встроить иллюзий. В первый вечер, когда мы пошли ужинать, ты, например, сказал, что приехал сюда, потому что тебя тянуло увидеть меня. Это было красиво указано. Я растрогалась, услышав эти слова, мне было приятно. Почему же потом тебе надо было высказать опасения, что я могу неправильно истолковать твои слова? Вот и теперь ты, по сути, сказал, чтобы я не строила иллюзий. Ты самонадеянный. Считаешь, что обязан объяснять людям их поступки, думаешь, что должен их защищать, охранять и предупреждать об опасности неверных решений. Вначале кажется, что это проявление вежливости с твоей стороны, а в действительности это поведение человека, который страдает комплексом превосходства.

— Комплексом превосходства?

— Ты общаешься со взрослыми людьми, каждый решает за себя сам. И если кому-то потом плохо, это значит, что он должен был получить этот урок и негативный опыт пойдет ему на пользу. Это не означает, что надо наплевательски относиться к другим людям, но и не стоит проявлять о них излишнюю заботу. И причина твоей заботливости, между прочим, кроется в твоих собственных страхах. Потому что это ты боишься. Я не знаю, почему ты вызывал во мне такое любопытство при встречах в трамвае. Не все в моей жизни зависит от моего выбора. Но ты заинтересовал меня, и точка. Но теперь уже нам решать, что делать. Жизнь — это не то, что с нами происходит, а то, как мы поступаем, когда с нами что-то происходит…

— Я думаю, именно поэтому я и оказался здесь. Чтобы научиться, как проще относиться к жизни. Ты мне нравишься, Микела. И на этот раз я не буду добавлять, что тебе не стоит этого бояться.

— Ты тоже мне нравишься, Джакомо.

Со мной Микела была откровенна. Как и Сильвия. Но Сильвия нравилась мне по-другому. Возможно, цель игры состояла в том, что я получал полную свободу делать, что мне хочется. Возможно, она предназначалась для меня одного, а не для нас двоих. Пусть это и была только игра, но она полностью устраивала меня, потому что, согласившись принять в ней участие, я мог выпустить на свободу, как джинна из бутылки, сотни своих желаний. Я хотел обладать Микелой, я хотел наслаждаться ее запахом, ощущать каждой клеточкой своего тела ее нежную плоть. Я хотел поддерживать ее за спину, когда она изгибалась в порыве страсти. Я хотел нашептывать ей на ухо, что она мне безумно нравится. Я хотел целовать ее без конца. Я хотел лежать рядом с ней в постели, весь мокрый от пота, после того как мы утолим нашу страсть, есть фрукты и хохотать от души. Я хотел говорить ласковые слова, я хотел дать волю своим эмоциям. В процессе игры я буду тем, кем хочу быть. Никто, кроме Микелы, не поможет мне в этом. Я просто-напросто проживу эти дни так, как мне этого хочется: без страха обмануть чьи-то ожидания, без опасения, что придется спасаться бегством от слишком навязчивых чувств… Как чудесно, что в этой игре никто не может неверно истолковать мои слова и я никому не должен давать обещаний!

Если уж быть до конца честным, то меня странным образом успокаивала мысль о том, что игра, при всей ее непредсказуемости, должна продлиться всего девять дней. Каждый из нас когда-нибудь да встречал человека, которого сразу же чувствовал своим, близким. Того, кто говорит с тобой на одном языке. Человека, с которым все просто. Я в первый же вечер понял, что Микела стала для меня таким человеком. Я почувствовал это, когда сказал ей, что никогда не совершал таких безумных поступков ради женщины. И пока я произносил эти слова, я моментально понял, что мог бы и не говорить их, что они были излишними, потому что то, что возникло между нами, не нуждалось в объяснениях.

«С этой минуты ты моя невеста. Начинаем игру» — отправил я сообщение.

Вечером мы пошли в ресторан. Микела повела меня в «Lucky Strike» на Грэнд-стрит. Мы говорили с ней об игре, о том, что для нее надо установить правила. Мы шутливо обсуждали эти правила, порой подтрунивая друг над другом, и в конце концов вывели главные.

На протяжении игры каждый из нас поступает как считает нужным. Мы можем и даже должны рассказывать о своих чувствах, делиться своими переживаниями, потому что они принадлежат намобоим. Как бы ни развивались наши отношения, через девять дней мы расстанемся.