Но морская торговля Юга была попросту убита.

Война шла и шла, блокада южных портов, несмотря ни на что, все-таки завинчивалась все туже и туже, хлопок, который Конфедерация хотела бы продать, был в наличии, в избытке и мог быть приобретен по самым сходным ценам. В общем, в Англии возник вопрос – почему бы ee могучему флоту не открыть заблокированные порты? Да и победы Роберта Ли придавали надежды тем, кто полагал, что Юг все-таки устоит и что дело его не бeзнадежно.

Чарльз Адамс в декабре 1862 года в письме к государственному секретарю Сьюарду сообщал, что очень многие люди из числа аристократии или из круга видных торговцев и промышленников видят в Конфедерации золотой шанс разбить США на куски и считают, что признание и помощь КША – необходимость, диктуемая национальными интересами Великобритании.

Вопрос о признании КША, по-видимому, в Англии обсуждался вполне серьезно. Однако имелись и весомые – более чем весомые – аргументы против вмешательства. Если Англии был нужен хлопок Юга, то еще больше ей был нужен хлеб Севера. Из-за Крымской войны хлебный рынок Англии переориентировался, и если до 1854 года очень много зерна закупалось в России, то к 1860-му закупки шли в США. За какие-то три года они выросли со 100 тысяч «четвертей» до 5 миллионов, то есть в 50 раз. Хлеб в Великобританию шел с Севера.

Так что после зрелого размышления английский кабинет министров согласился с мнением премьера, лорда Палмерстона. Тот держался того правила, что мешающийся в чужую драку, которая его не касается, уходит с разбитым носом. А драка действительно шла уже не на шутку. Соединенные Штаты Америки перед войной с Мексикой в составе регулярной армии имели под ружьем 16 тысяч человек. В ходе войны к ним прибавилось 75 тысяч – и дело было решено.

Сейчас, в сентябре 1862 года, военные силы Юга оценивались в 446 тысяч штыков, Север же располагал армией, перед которой бледнели даже армии могучих держав Европы. В ней было 918 тысяч солдат, и она была вооружена по последнему слову техники.

Нет, вмешиваться в конфликт такого размаха Англии все-таки не хотелось.

Примечания

1. Примером мог бы послужить Иегуда Бенжамен, в роли российского помещика фигура совершенно невозможная.

2. «Cairo», Каир – что произносится как «Кайро».

3. Battle Cry of Freedom, by James McPherson. Р. 558.

4. Battle Cry of Freedom, by James McPherson. Р. 559.

О кризисе правительства и о двух тыквах

I

Капеллан 104-го полка федеральной армии – полк именовался «104-м нью-йоркским», потому что его формировали в штате Нью-Йорк, – проехав по пути в отпуск через разоренные войной графства северной Виргинии, был просто поражен тем, что там был вырублен даже лес. Армии Севера и Юга поочередно проходили этими местами то взад, то вперед. Но куда бы они ни двигались – хоть в наступление на Ричмонд, хоть в обратном отходе, теперь уже на Вашингтон, – они нуждались в древесине для постройки мостов и полевых укреплений, в топливе для полевых пекарен и кузниц, наконец, попросту в хворосте для бесчисленных костров. Армии были огромны, опустошали местность не хуже саранчи, и делали это с такой же сезонной периодичностью.

В августе 1862 года разбитые федеральные войска поспешно отступали, преследуемые полками генерала Роберта Ли, в сентябре южане стояли на позициях неподалеку от Вашингтона, а сейчас, в ноябре, федеральная Армия Потомака снова двигалась вперед. Kомандовал ей уже не Макклеллан, и не сменивший его Поуп, и не вернувшийся на короткое время Макклеллан, а новый человек, генерал Эмброуз Бернсайд. Он был одним из командиров корпусов при Макклеллане и назначение получил по непонятным причинам, потому что никакими особыми успехами похвастаться не мог. Бернсайд, конечно, был компетентным военным, с командованием своим корпусом справлялся, но почему выбор Линкольна пал на него, а не на кого-нибудь другого, сказать трудно. После разочарования в Поупе президент, по-видимому, решил, что с точки зрения стратегических способностей генералы не слишком отличаются друг от друга и что их просто следует толкать вперед и всячески понукать. Ресурсы Армии Потомака были огромны, в ней было больше 120 тысяч человек, а аргументы Макклеллана, что « лошади кавалерии слишком измотаны…», Линкольном отметались с порога.

В свое время, в годы Великой французской революции, Робеспьер и Сен-Жюст казнили генералов Республики, терпевших поражение. Они полагали, что эта мера повысит боевой дух командования. Авраам Линкольн был не революционером, а избранным главой государства и не присваивал себе полномочий на вынесение смертных приговоров за неудачу. Но снять с должности недостаточно активного, по его мнению, командующего он мог – и начиная с осени 1862 года начал этим правом широко пользоваться. Генерал Бернсайд знал это очень хорошо. Генерал Макклеллан был смещен 5 ноября, а уже 10 ноября Бернсайд, его преемник, представил свой план наступления на Ричмонд.

Главнокомандующий федеральной армией, Генри Хэллек, « выразил свои сомнения…». Но поскольку сам он никаких альтернативных планов не предлагал, Линкольн его сомнения проигнорировал. Хэллек в прошлом был преподавателем в Вест-Пойнте и считался видным военным теоретиком – это президент знал очень хорошо. В попытках самостоятельно разобраться в военных вопросах он трудами Хэллека как раз и пользовался. Но к концу 1862 года Линкольн уже знал, что Хэллек еще и осторожный бюрократ, который не любит брать на себя ответственность и который охотно критикует вообще все, что попадает к нему на отзыв. В случае успеха он всегда может сказать, что проявил разумную осторожность. А в случае провала он опять-таки укажет, что « он предупреждал…». И Линкольн взял ответственность на себя.