И крыша с шумом захлопнулась снова.

— Сережа! — воскликнула Таня. — Сережа, смотри!

Дети только что свернули в переулок, и что за странный это был городок — на улице Большого Медведя еще была зима, а тут начиналось лето!

Зеленые липы росли вдоль переулка — такие зеленые и плоские, словно лопатки, воткнутые ручками в землю.

А среди лип стоял дом. Когда это дети бывали в нем? Может быть, давно — давно, когда были еще совсем маленькими. Или он приснился им когда-то?..

У ворот стояли саночки, запряженные белыми мышами. Наверно, они приехали издалека, потому что на полозьях был настоящий снег.

Саночки стояли, и белые мыши спали. Наверно, они быстро мчались из далекой страны и очень устали.

Ограда вокруг дома была сделана из цветных очиненных карандашей — зеленых, красных, синих.

Не колышками ли этой ограды раскрашивали дом — так он был ярок и цветист!

А может быть, его построили сразу из разноцветных кубиков.

Башенка на доме походила на пеструю пирамидку. Когда Таня была совсем маленькой, она называла такую пирамиду» так — так», потому что, складывая ее для Тани, мама всегда приговаривала: ’’Так… так…»

Может быть, и эту башенку сложила мама? Может быть, она где-то здесь, поблизости?

На открытом окне висела клетка с птицами. Птицы спали. Но в домике, видно, не спали. Там, наверно, топили печь, потому что дым из трубы так и валил и улетал прямо в небо цветными прозрачными шариками.

— Вот бы мне такой шар! — вздохнула Таня.

— Хочешь, поймаю? — спросил Сережа.

И домик и шары ему, видно, нравились.

— Подожди, давай посмотрим сначала… Ой, Сережа, ты погляди, — сказала Таня, — у всех шариков на боку нарисованы петухи! Наверно, в печке жарят петуха. Да, Сережа?

— Может быть, — согласился Сережа. — Хотелось бы мне знать, для чего это из клетки висит такая длинная ьитка?

Тут он ловко дернул нитку, и птицы сейчас же проснулись и застучали носами.

— Кто там? — спросил мягкий голос, и в окошке показалась аккуратная ватная старушка. — Входите, детки, входите, — ласково сказала она. — Дедушка, гляди-ка, кто пришел!..

И в другом окне сейчас же показалась совершенно круглая, белая как лунь голова.

Голова выглянула так стремительно, что чуть не выпрыгнула в окно вместе с дедушкой.

— Дедушка Мяч! — крикнул Сережа и подпрыгнул от восторга.

— Бабушка Кукла!.. — засмеялась Таня.

Не успела открыться дверь, как прямо в объятия дедушки Мяча прыгнул Мишуткин красно — синий мячик.

Какие тут начались прыжки и восклицания! Да и как же было не обрадоваться красно — синему мячику — ведь он попал в свой родной дом, к собственным бабушке и дедушке.

И тут сразу оказалось, что его зовут Булька и что он прыгает по полу на коротеньких, толстеньких ножках и энергично размахивает толстенькими ручками. И как это они у него появились?

А хохотал он так громко, что в домике все звенело и рюмки так и подскакивали в буфете, так и подпрыгивали вместе с чашками.

— Хо — хо — хо! — кричал Булька. — Я очень доволен! Я очень доволен! Ой, сейчас лопну! — и прыгал на шею к дедушке Мячу и бабушке Кукле.

А Таня прижималась к бабушке Кукле и заглядывала ей в глаза:

— Бабушка Кукла, ведь это вы приезжали к нам на саночках? Это вас везли белые мыши?

— Может быть, девочка, может быть… Ведь я побывала в гостях у всех детей на свете…

— Значит, и у нас были?

— Значит, и у вас.

— И мою маму знаете?

— И твою маму знала когда-то. И твою бабушку тоже.

— Ой, даже бабушку знали? Как интересно! А какая она была, моя бабушка? Я ее не помню.

— О, она была очень хорошая девочка.

— Бабушка — девочка? _ удивилась Таня. — Вы ее знали, еще когда она была девочкой?

— Ну, ведь я только с девочками дружу. Знаешь, старушкам со мной почему-то неинтересно разговаривать, хоть я сама уже бабушка! — И она засмеялась

— И мамам неинтересно?

— Да, држок мой, им со мной скучно.

— Ой, а мне с вами так интересно! — воскликнула Таня. — Почему это, бабушка Кукла?

— Да потому, что ты еще маленькая, — ласково сказала бабушка Кукла. — Но мне, по правде говоря, казалось, что и ты меня уже начала забывать… Как когда-то твоя мама. — И она пробормотала тихонько: