Она не встала под душ. Она прошла по коридору, помня с прежних дней, где находится его комната, прислушалась – в душе текла вода.

– Шон? – Ванесса осторожно толкнула дверь и вошла в комнату. Ванная была открыта.

Она подошла ближе:

– Шон?

– Что случилось? – Он высунул голову из-за душевой шторы.

– Ничего, ничего, – торопливо ответила она совсем не как роковая женщина с непринужденными и чувственными манерами. – А… я подумала… э-э-э… ну… а что, если нам принять душ вместе? – наконец выпалила Ванесса.

Его мокрое лицо медленно расплылось в улыбке. Он потупил взгляд, затем снова посмотрел на нее:

– Вообще-то душ принимают без одежды.

Она тихо и нервно хохотнула и начала раздеваться. Сняла пижамные штаны, стянула через голову футболку и юркнула к нему за штору. Без смущения оглядев ее сверху донизу, он произнес:

– Что ж, поскольку купальный костюм мало что скрывает, я, признаюсь, давно обратил внимание на бесконечно прелестные формы, коими вы обладаете. Но реальность значительно превосходит все, что я только мог вообразить.

– И где вы научились так изъясняться? – спросила она.

Он втащил ее под теплые струи. Его большое тело пылало чистым жаром.

– А тебе не нравится, как я изъясняюсь?

– Нет, нравится! У тебя чудесная речь! – ответила она.

– Но пока я, наверное, помолчу, – пробормотал он, прижимаясь губами к ее губам.

От его прикосновения по ее телу словно пробежал электрический заряд. Его поцелуй был как мечта – нежный, вначале осторожный, а затем глубокий и настойчивый. А затем, когда их тела страстно припали друг к другу, его губы и язык заработали напористо и нетерпеливо, в ответ порождая в ней бешеную страсть. А может быть, ее зажгло ощущение его эрекции. Ванесса стояла под теплыми струями воды, чувствуя внутри горячее желание, и ей казалось, что она сходит с ума от удовольствия, и хотелось, чтобы так было всегда.

Кто-то из них схватил мыло, и они стали поочередно намыливать друг друга, передавая его из рук в руки. Мыло упало, они сталкивались мокрыми и скользкими телами, пока нашаривали его на полу. Потом они стояли обнявшись, пока вода смывала с них остатки пены. Она ткнулась губами в ямочку у него на шее, а его рука скользнула меж ее бедер. Он поднял ее, среди хлещущей сверху воды и пара, и осторожно прижал к себе. Она обвила руками его шею, а ногами – талию, а он оперся спиной о стену, входя в нее до конца и глядя ей в глаза. Потом он начал двигаться.

Она изгибалась при каждом его движении, судорожно вцепившись пальцами ему в спину и забыв обо всем, кроме своего плотского восторга. Вскоре ее потряс последний сумасшедший взрыв. С последним его толчком она вздрогнула и ослабела, но он не разжимал объятий, пока они снова не услышали шум воды и не ощутили ее сырость. Тогда он осторожно опустил ее, ощупью нашел кран у себя за спиной и выключил воду.

– Вот что бывает, если вытащить меня из постели посреди ночи, – прошептали его губы, оторвавшись от ее губ.

– Я думаю, что и в постели ты был бы неплох, – заметила она.

Он шагнул к вешалке и взял два больших махровых полотенца с корабликами. Она завернулась в одно и прошла в комнату. Это была чисто прибранная спальня с книжными полками и мебелью красного дерева. На стенах висели фотографии, сделанные в путешествиях по всему миру, – дайвинг, яхты и экзотические пейзажи. На комоде стояло семейное фото: Кейти, Шон и их родители. Комната ей очень понравилась. Потому, наверное, что тут жил Шон, а все, что было связано с Шоном, не могло ей не нравиться.

– Ну и как тебе тут? – спросил он. – Сдал я тест?

Она рассмеялась:

– Отличная комната!

– А кровать?

– Ну… не знаю. Надо проверить ее сегодня вечером.

– А зачем ждать вечера?

И правда – зачем?

Слова, произнесенные им, производили не меньший эффект, чем самое чувственное прикосновение. Решив, что глупо было бы сопротивляться сейчас собственным желаниям, она с готовностью приняла его объятия. Полотенца упали на пол. То, что было потеряно среди воды и пара в душе, вернулось к ним теперь путем постепенных открытий – дюйм за дюймом – и наслаждением полной близостью. Она с восторгом открывала для себя каждый мелкий шрам и шов на его теле и узнавала, откуда они взялись – ныряние на мелководье в детстве, укус зубатки – «решил посчитать ей зубки», драка в третьем классе – «видела бы ты того парня». Они оба задыхались от смеха, пока он рассказывал ей обо всем, а она от полноты чувств целовала каждую отметину. Потом они упали на кровать, где жаркие и мокрые поцелуи и объятия уже не оставляли места для слов. Их тела снова слились, замерев лишь на мгновение, а затем с новой страстью отдались во власть основного инстинкта. К тому времени, когда они оба достигли сладкого и почти невыносимого момента, простыни под ними успели смяться во влажный от пота ком. Они в изнеможении лежали, мокрые и довольные, и улыбались, тяжело дыша и слушая постепенно стихающий гром в сердцах друг друга.

Некоторое время спустя Ванесса решила, что пора вставать.

– Эй! – позвал он, когда она подошла к двери. – Ты куда?

– Ну надо же как-то начинать день, – ответила она.

– Верно. Но почему так рано? Неужели нельзя спокойно полежать минутку?

– Полежи, конечно, – рассмеялась Ванесса и помчалась в комнату Кейти, чтобы наконец по-настоящему принять душ.

Это все-таки безумие. Она только что соблазнила своего без пяти минут работодателя, брата своей подруги и человека, в компании которого собиралась отправиться в опасную экспедицию. Нехорошо с ее стороны.