Мужчины выпили стоя — и разбили бокалы. На глаза мисс Смит навернулись слезы.

—Благодарю вас, джентльмены. Новые бокалы, Каннингэм. Джентльмены, я прошу вас встать еще раз. Я хотела бы выпить за доктора Бойла… и за тебя, мой старый друг Джейк… и за вас, доктор Хедрик, и за всех остальных врачей и сестер, которые помогали вам и доктору Бойлу… и на которых я кричала, не в силах сдержаться… Но все это позже. Потом. А сейчас я хочу выпить… — слезы потекли по лицу, — за вечную память самой нежной, самой очаровательной и самой красивой девушки, которую я когда-либо знал… за Юнис Бранка.

Выпили молча. А потом Джейк рухнул на стул и закрыл лицо руками.

Доктор Хедрик и доктор Гарсиа тут же оказались около него. Йоханн беспомощно смотрел на все происходящее.

Я должен был предусмотреть… но это же от чистого сердца, от чистого сердца…

Все правильно, босс. Джейк должен понять наконец, что я умерла. Кстати, вы тоже.

Разве ты умерла, Юнис?

Не придавайте значения словам, босс. Конечно, я здесь. Я же обещала, помните? Что никогда вас не брошу. А разве я нарушала свое слово?

Никогда.

Не нарушу и на этот раз. Надо позаботиться о Джейке.

Как, девочка?

Придет время, скажу. Поговорим позже, когда будем одни.

Доктор Розенталь склонился над нею.

—С вами все в порядке, дорогая?

—Со мной — да. Но ужасно жалко мистера Сэлэмэна. Как он?

—Все будет в порядке. Мисс Смит, не вините себя — вы поступили правильно. Катарсис был ему необходим. Что касается физического здоровья — то пациент в руках доктора Хедрика, а доктор Хедрик за всю свою практику не потерял ни одного больного. В доме есть все, что может пригодиться… а мистер Сэлэмэн даже не болен: ему нужно просто прилечь… и, может быть, принять таблетку.

Розенталь сидел рядом, пока убирали комнату. Потом вернулись доктора Хедрик и Гарсиа.

—Как Джейк? — спросила она.

—Дремлет. Просил прощения за «спектакль» и «скандал» — так он выразился. Впрочем, таблетка избавила его от дальнейшего самобичевания. А вы как?

—Может выдержать шесть раундов, — усмехнулся Розенталь.

—Тогда начнем совещание. То, что я хочу сказать, мистер Сэлэмэн знает и одобряет. Мисс Смит, я вас больше не лечу.

—О, доктор Хедрик, нет! Нет!

—Да. А знаете, почему? Потому что я вас уже вылечил. И со спокойной душой передаю моему коллеге доктору Гарсиа.

Доктор Гарсиа молча поклонился.

—Но… как же так? Вы будете хотя бы изредка… навещать меня? Или нет?

— Обязательно. Но, боюсь, не скоро. Видите ли, предстоит очень интересная трансплантация: сердце и оба легких. Мне предлагают принять участие. До сегодняшнего утра я колебался, но после того, как увидел вас, позвонил и сообщил о своем согласии. Поэтому прошу извинить — но я вас покидаю.

Мисс Смит с тяжелым вздохом протянула ему руку:

—Я понимаю, это ваш долг…

Он наклонился.

—Вы забыли продезинфицировать кожу, — лениво напомнил Розенталь.

—Катитесь, Рози! — и доктор Хедрик приник к руке. Йоханну показалось, что он вложил в поцелуй вдвое больше чувства, чем накануне Розенталь. Мурашки пробежали по руке. Хороший обычай, его надо поощрять…

Не завалить ли нам его, босс?

Юнис!..

А что? Мы теперь сиамские сестрички, и тайн у нас нет. Вам же хотелось со мной переспать? Но — увы… Однако вы это знали, и я это знала. И теперь тоже не получится. Вот с ним — пожалуйста. Кстати, это лучший способ сказать «спасибо» мужчине. Но — аккуратнее, дорогуша, по нему видно, что у него ревнивая жена…

Юнис, я даже обсуждать такое не могу! Ты такая милая девушка… к тому же замужняя…

Увы, дорогая, — уже нет. «Покуда смерть не разлучит нас…» — а я переступила этот порог. Теперь я просто дух. К тому же этот доктор напоминает мне моего вдовца… Ну же — он уходит! Хотя бы улыбнитесь, если эта идея у вас мелькнула…

Мисс Смит улыбнулась:

—До скорого свидания, доктор. До скорого, я подчеркиваю. Надеюсь, вы навестите меня при первой же возможности.

Вы делаете успехи, сестричка, и неплохие успехи…

— Мисс Смит… — начал доктор Гарсиа.

— Да?

— Если вы готовы, я сейчас позову сестер, и мы отсоединим вас от всех этих приспособлений. Я могу дать общий наркоз — но лучше провести анестезию.

— Все в ваших руках, доктор.

В течение часа она слушала записи: от классического рока, к которому Йоханн так и не привык за всю свою предыдущую жизнь, до фольксмюзик, сохраняющей свою популярность еще с времен, предшествовавших его рождению. С ее телом что-то делали, и несколько раз она чувствовала какие-то перемещения внутри себя, а один раз — острую боль, и все равно — ощущения были почти приятные.