— Ты хочешь сказать, что ребенок будет обладать магией?

Айла пожала плечами:

— Я не вижу причин, почему нет. Даже при том, что случилось в Кэрн-Тул, у тебя все равно осталась магия.

Маркейл засмеялась сквозь слезы, катившиеся по щекам.

— Я боялась, что для моего ребенка ничего не осталось.

Айла совсем не была уверена, что это было бы плохо. В теперешние времена магия не являлась преимуществом, только не с Дейрдре и христианами, которые боялись любого, чья вера отличалась от их веры. Однако Айла не собиралась отравлять мечты Маркейл о ее еще нерожденном ребенке. Мир и так сделает это достаточно скоро.

Дейрдре хотелось выть от отчаяния, но она не могла. Она парила всего лишь как бесплотный дух, не способная ни на что, кроме как общаться с Данмором и вирранами. И даже это истощало ее ограниченную магию.

Бессчетное количество раз она пыталась связаться с Айлой, но маленькая стерва либо была мертва, либо ее магия была настолько мала, что Айла позволяла себе игнорировать ее. И то и другое было плохо.

Дейрдре нуждалась в Айле. Если Маклауды и их Воители не ликвидировали ее, Дейрдре в одно мгновение узнает, мертва Айла или нет.

Конечно, если бы Айла полностью восстановила свою силу, найти ее живой или мертвой не было бы проблемой. Ну а сейчас Дейрдре должна сконцентрироваться на поисках друида, чтобы она снова могла иметь тело.

А пока, если Айла жива, она вольна делать то, что пожелает. А после… Дейрдре улыбнулась. После Айла будет делать то, что она ей прикажет, и в конце концов заплатит своей жизнью.

Дейрдре переместилась из спальни в коридор, где нашла мертвую Гранию, лежащую в луже крови. Дейрдре не знала, кто убил Гранию, но она найдет тех, кто это сделал, и сдерет с них кожу.

Грания служила катализатором, как далеко можно заставить зайти Айлу, но после нескольких десятилетий ребенок дорос до Дейрдре. Они много времени проводили вместе, и тогда Дейрдре поняла, что сможет держать Гранию при себе вечно.

Теперь этот ребенок для нее пропал, кто-то отобрал его, не моргнув даже глазом.

Ярость вспыхнула внутри Дейрдре, подпитывая зло и помогая восстановить ее магию. Она продолжала питать свой гнев. Каждый раз, когда она видела мертвого друида, убитого Воителя или виррана, либо свою разрушенную гору, она думала о Маклаудах.

Раньше она хотела, чтобы братья присоединились к ней. Теперь же она хотела, чтобы они и любой Воитель, кто осмелился встать на их сторону, были уничтожены.

Остаток дня для Айлы тянулся мучительно долго. Даже ее утреннее беспокойство о том, получатся ли пудинг и пирожные вкусными, не могло помочь ей отвлечься от бури эмоций у нее внутри.

Хорошо, что Хейден пропадал в деревне, помогая перестраивать коттеджи. По крайней мере, она была избавлена от необходимости смотреть на него и вспоминать их поцелуй.

Так было только до ужина. Для нее стало почти невозможно не смотреть на него, и каждый раз, когда Айла смотрела, его взгляд тоже устремлялся на нее. Все это заставляло очень остро чувствовать его присутствие и то, что сделали с ней его поцелуи.

Ее телу стало жарко, кровь превратилась в огонь. В животе появилось странное, но приятное ощущение. Ее дыхание стало прерывистым, и Айла, похоже, не могла уже ясно мыслить.

Она попыталась уйти пораньше, но все хотели рассказать ей, насколько им понравились ее пирожные. Только пообещав испечь еще, она смогла наконец уйти.

Теперь, расхаживая взад-вперед по своей башне, она гадала, не лучше ли было остаться в зале. Может быть, тогда она смогла бы поговорить с Хейденом.

И сказать что?

Она не знала. У нее вообще-то не было никакого опыта в таких вещах. Все это было ново для нее, особенно мучительное, постоянное, бесконечное желание, которое он привел в движение, когда пришел в ее спальню и почти поцеловал ее.

В прошлом бывали времена, когда она встречала мужчину, который вызывал ее интерес, но она никогда не позволяла себе ничего с этим делать. Она то, что она есть, и это означает, что она должна быть одна.

Айла вздохнула и потянулась за гребнем. Расчесывание волос всегда помогало ей успокоиться. Айла села на край кровати и, наблюдая за отблеском пламени одинокой свечи на противоположной стене, стала водить гребнем по своим длинным волосам.

Она не знала, сколько просидела так, когда вдруг уловила слабый аромат специй и дерева.

Хейден.

Его рука накрыла ее руку, державшую гребень. Он забрал у нее гребень и стал медленно, осторожно расчесывать ее волосы. Он был очень нежен, скользя от ее головы до самых кончиков, ниспадающих до ее талии.