Устав возмущаться, Коля выхватил из рук Барта кружку с пивом, сделал большой глоток и продолжил.

— Я вижу себе глазами, как этот поц, будто порядочный, идет до церквы, вспоминаю, шо Господь заповедовал изгонять торгующих из храма и шагаю себе тудой. Болек тот еще поц, но не идиёт. Он таки видит меня и понимает, шо жить ему осталось немножко или еще меньше, и устраивает геволт! И пока мы, взяв разбег, шустрили по церкве, шо те зайцы, набежали местные драконы и заимели глупых желаний упечь меня за решетку. Но я ж, на минутку, не Христос, а они таки не Болеслав Карлович [7] , и я сказал им слов шоб они взяли на полтона ниже. Таки они сначала сделали себе квадратные глаза, а потом стали делать мне нехорошо!

Войдя в раж, Коля принялся размахиваться руками, наглядно демонстрируя, как он раскидывал полицейских, но, наткнувшись во время очередного пасса на холодный взгляд командира, сник и тихо промямлил:

— А я им…

— А дубинку как умудрился сломать? — пристально глядя на Николая, проворчал Арсенин.

— Она сама сломалась, — виновато пробурчал Корено, осторожно потирая затылок, — о мою голову…

— За что я люблю рассейских деловых, — глядя куда-то вдаль, недовольно дернул щекою Арсенин, — так это за обостренное чувство справедливости. Что б кто-то что-то украл, не поделился и остался безнаказанным? Да ни за что. — Капитан размял папиросу и вновь взглянул на Корено. — Ну а про бастион, ты мне что-нибудь интересное расскажешь, или ты только про долги?

— Я туда не успел, — тоном прогулявшего занятия гимназиста, виновато шмыгнул Коля. — Но я сейчас выпью немножечко… — видя, что в глазах командира вновь разгорается холодная ярость, Корено успокаивающе выставил перед собой ладони и быстро докончил: — чаю! Глоток-другой, Всеслав Романыч, я сбегаю и всё узнаю и за второй бастион, и за первый!

— Не надо никуда бежать, — с трудом разлепив один глаз, простонал Троцкий, — нам и так всё известно…

— О! Радость-то какая! — ненатурально обрадовавшись, всплеснул руками Арсенин. — И пьянчужка наш ожил! Ну а вы где умудрились до положения риз нажраться? А, юноша?!

— С чиновниками из местной управы контракт обмывал, — морщась на каждом слове, выдавил из себя Троцкий. — И, кажется, чуть-чуть перебрал…

— О, Господи! — уже без всякого притворства схватился за голову Арсенин. — Какой еще, к чертям собачьим, контракт?!

— На поставки в армию мяса, — икнул Лева, с трудом сфокусировав взгляд мутных глаз на капитане. — Мы ж сюда насчет мяса договариваться п-п-приехали, вот я и д-д-договорился. Мы чиновникам откат в тридцать процентов, они нам контракт.

Обведя Троцкого и Корено совершенно безумным взглядом, Всеслав тихо зарычал:

— Я вас, мать вашу так и эдак, куда и зачем посылал, якорь вам в печенку? Контракты липовые заключать или обстановку на бастионах разведать?! Мне что теперь, самому там таскаться или Барта с Дато посылать?

— Я… ek verstaan??nie… не есть понимать, что случил… что есть сделал Лева и почему он есть dronk…пьяный? — недоуменно спросил Барт, устав вслушиваться в речь товарищей.

— Полюбуйся, Барт! — перейдя с русского на немецкий, гневно выкрикнул Арсенин. — Этот… предприимчивый юноша… умудрился заключить контракт с армией на поставку мяса! За тридцать процентов отката!

— Wat [8] «отката»? — Ван Бателаан непонимающе уставился на раздраженного капитана. — ek verstaan??nie…

Не очень понимая как объяснить буру национальные особенности русской торговли, да и не желая тратить времени на лекцию, Арсенин развернулся к Троцкому и грохнул кулаком по столу.

— Ой, Всеслав Романович, а можно потише? — сжав ладонями виски, дребезжащим голосом протянул Троцкий. — Не надо никуда идти, я всё сюда принес… — собравшись с силами, Троцкий с трудом распрямился и вытащил из внутреннего кармана кипу листов. — Вот полный реестр личного состава гарнизона, — Лев, облизав пересохшие губы, начал сортировать бумаги, — вот ведомости по флотскому экипажу, — судорожно икнув, молодой человек усилием сдержал рвотный позыв и продолжил. — А еще тут картинки какие-то… — и, не успев пояснить, о чем он вел речь, Лев зажал обеими руками рот и выскочил на улицу.

— Однако вынужден просить у вас прощения, Лев, — уважительно протянул Арсенин, когда Троцкий вновь вернулся в зал. — Вы один сделали больше, чем мы все вместе взятые. — Капитан украдкой оглянулся по сторонам, и, заметив, что на него и его товарищей никто внимания не обращает, продолжил. — Вы умудрились не только обо всём гарнизоне сведения разузнать, но и схему обороны города и района раздобыть! Что вы чиновникам-то наплели, Лев, что они вам такие документы презентовали?

— Наплел? — прислушиваясь к ощущениям внутри себя, переспросил Троцкий. — А я не помню… Но что-то, видимо, наплел…

— Николай! — Арсенин повернулся к сидящему чуть поодаль от стола одесситу. — Проводите Льва наверх, пусть отдохнет. А заодно проследите, чтоб ему никто отдыхать не мешал. — Ну а вам, — капитан чуть виновато взглянул на Барта и Дато, — все же придется прогуляться по порту. Схемы схемами, но вдруг на деле все чуть-чуть да не так. Только, Христом Богом прошу, хоть вы в неприятности не влипайте…

Оба бородача переглянулись, синхронно кивнули и неторопливо вышли из гостиницы. Оставшись в одиночестве, Всеслав вынул блокнот и погрузился в вычисления. Шагов подошедшей к нему хозяйки он даже не услышал.