Рик кивнул в знак согласия.

– А ты что скажешь? – спросил Тед, поворачиваясь к Рику. – Эдисон – твой парень.

ФБР расследовало его дело, что давало Рику определенные полномочия. Они оба это знали.

– Ты сможешь выделить нам сотрудника на недельку или две, чтобы понаблюдать за домом и детьми? – спросил Тед.

Рик, чуть помедлив, кивнул. В его случае решения принимал он сам. И вполне мог выделить одного сотрудника. А может быть, даже двоих.

– Только не больше, чем на одну-две недели. Посмотрим, как будут развиваться события, – сказал Рик.

Было бы очень неплохо, если бы им удалось поймать Эдисона на участии в каком-то сговоре. За долгую службу в качестве детективов у Теда и Рика случались и более удивительные вещи. Тем более что Тед был уверен в том, что интуиция его не обманывает. Рик тоже.

– Я хочу убедиться, что за вами или за детьми никто не следит, – сказал Тед.

Она кивнула. Ее жизнь вдруг превратилась в еще худший кошмар, чем тот, в котором она жила после смерти Аллана. Аллана больше не было. Какие-то страшные люди охотились за ней. Дети оказались под угрозой похищения. Даже когда умер Аллан, она не чувствовала себя такой растерянной и уязвимой. Ее вдруг охватило чувство надвигающейся опасности, от которой она не могла защитить свою семью, и была в ужасе оттого, что кто-нибудь из детей может пострадать или еще того хуже. Она изо всех сил старалась взять себя в руки, но, несмотря на все усилия, по щекам ее катились слезы. Тед смотрел на нее с глубоким сочувствием.

– Что делать с отъездом Уилла в спортивный лагерь? – спросила она сквозь слезы. – Можно его отпустить?

– Кто-нибудь знает, куда он уезжает? – спокойно спросил Тед.

– Только его друзья и один из учителей.

– В газетах об этом ничего не писали?

Она покачала головой. О них больше незачем было писать. За пять месяцев она почти никогда не уезжала из дома. А потрясающая карьера Аллана закончилась. Они вообще никого больше не интересовали, и она была рада этому. Популярность ей никогда не доставляла удовольствия, а теперь тем более. Джек Уотерман предупредил ее, что, как только станет известно о финансовом крахе Аллана, следует ждать неприятных заметок в газетах и проявления любопытства по отношению к ним, и она готовилась к этому, призвав на помощь всю свою храбрость. Он предполагал, что это произойдет осенью. А теперь еще новая напасть.

– Я думаю, он может туда поехать, – ответил Тед на ее вопрос о поездке Уилла в лагерь. – Только придется предупредить его и всех остальных в лагере о том, чтобы проявляли осторожность. Если кто-нибудь станет расспрашивать о нем или появятся незнакомые люди, утверждающие, что они его родственники или друзья, надо сказать, что его там нет, и немедленно позвонить нам. Вам придется перед отъездом поговорить с Уиллом.

Она кивнула, вытащила из кармана бумажный платок и высморкалась.

Теперь при ней всегда был запас бумажных носовых платков, потому что то в ящике стола, то в буфете она то и дело находила какие-нибудь вещи, напоминавшие ей об Аллане. Например, его ботинки для гольфа. Или записная книжка. Или письмо, которое он написал несколько лет назад. В доме было полным-полно поводов, чтобы всплакнуть.

– А как насчет поездки вашей дочери на озеро Тахо? С кем она едет?

– С подругой из школы и ее семьей. Я знакома с родителями. Они хорошие люди.

– Прекрасно. В таком случае пусть едет. Мы возложим на местных блюстителей правопорядка в том районе обязанность наблюдать за их домом. Думаю, что одного человека в машине напротив их дома будет достаточно. Наверное, даже лучше, что она уедет отсюда на время. Одной потенциальной жертвой у нас будет меньше.

Услышав это слово, Фернанда вздрогнула всем телом. Тед почувствовал себя виноватым. В его понимании она сама была теперь потенциальной жертвой противоправного деяния. Мысли Рика текли в аналогичном направлении. Если найти против Филиппа Эдисона неопровержимые улики, то откроется возможность упрятать его за решетку. Для Фернанды же речь шла только о ее детях. О себе она даже не думала. И была испугана, как никогда в жизни. Взглянув на нее, Тед это понял.

– Когда они уезжают? – спросил он, лихорадочно обдумывая, какие шаги следует предпринять в первую очередь.

Он хотел, чтобы двое его людей, как только появятся здесь, сразу же прочесали всю улицу. Он хотел знать, не сидят ли где-нибудь в припаркованных машинах какие-нибудь люди и если сидят, то кто они такие.

– А как насчет вас с Сэмом? Вы тоже куда-нибудь уезжаете? Есть какие-нибудь планы?

– Он будет посещать дневной лагерь, – ответила Фернанда.

Большего она не могла себе позволить. Она едва наскребла денег на поездку Уилла в спортивный лагерь, но ей не хотелось отказывать ему в этом. Пока никто из детей не знал всей глубины финансовой пропасти, в которой они оказались, хотя они уже понимали, что такого расточительного расходования денег, как прежде, допускать нельзя. Она все еще не объяснила им, каково их финансовое положение в действительности, откладывая этот разговор до того момента, когда дом будет выставлен на продажу. Вот тогда-то и произойдет настоящий обвал. Фактически он уже произошел. Только дети пока этого не знали.

– Мне это не очень нравится, – осторожно сказал Тед. – Когда уезжают остальные?

– Уилл уезжает завтра. Эшли – послезавтра.

– Это хорошо, – откровенно признался Тед.

Ему не терпелось, чтобы они уехали и тем самым сократили число потенциальных жертв. Значит, половина их уезжает. Тед взглянул на Рика:

– Думаю, мои парни будут в гражданской одежде. Или лучше пусть они будут в полицейской форме?

Он сразу же понял, что зря задал этот вопрос Рику. Относительно концепции защиты потенциальных жертв мнения у них всегда расходились. Но в этом конкретном случае Тед хотел увидеть, что намерены предпринять подозреваемые, а поэтому был склонен согласиться – в разумных пределах – с мнением Рика.

– А это имеет значение? – спросила Фернанда, совершенно сбитая с толку всем происходящим.

– Имеет, – спокойно ответил Тед. – Если наши люди будут в гражданской одежде, их действия станут неожиданностью.

– Потому что никто не будет знать, что они копы? – догадалась она.

Тед кивнул.

– Я хотел бы, чтобы никто из вас никуда не выходил, пока мои люди не приступят к выполнению своего задания. Вы собирались куда-нибудь выходить сегодня?

– Я хотела сводить детей в пиццерию. Но мы можем остаться дома.