– Бензинчиком хотел, – сказал Кнуров, – или керосинчиком…

– А мы хвороста подсобрали, – сообщил Бирский, – решили по-простому, по деревенски – на костре.

– А я вообще жечь не хотел, – заявил Гоцкало, – вони от них… Рита говорит, давай, говорит, на мясорубке их перемелем, и всего делов!

– Лучше все-таки спалить, – сказал Царёв, трогая пальцем кубики кристаллической квазибиомассы. – От греха подальше…

– Правильно, – поддержала Ефимова (фамилию мужа она брать не стала…).

– Девчонки! – позвал Тимофей. – Пошли костёр разведем!

Все спустились во двор. Царёв наносил кучу хвороста и дров. Кнуров обрызгал сухие ветки бензинчиком из бутылки. Бирский аккуратно разложил базовые кристаллы, а Гоцкало запалил костер. Пламя ухнуло, насытилось парами бензина и жадно принялось закусывать сухим деревом. Гель-кристаллы задымились, их стало пучить. Впрочем, и деформированная, квазибиомасса сохраняла заложенную в неё информацию. А потом она стала темнеть и покрываться пузырями, потекла вонючей жижицей.

– Всё, – глухо произнес Михаил и вздохнул.

– Жалко? – спросил Тимофей.

– Жалко? – механически повторил Бирский. – Не знаю… Сожжение-то символическое, от предиктора уже ничего не зависит. А то, что нам было уготовано судьбой, мы, слава Богу, избежали. Мы – мы! – изменили судьбу! И свою, и не только. И нам теперь всем хорошо! Правда?

– Правда! – вразнобой ответили все.

Гоцкало сбегал в дом за бутылкой шампанского и хлопнул пробкой.

– Помянем предиктор! – весело сказал он. Отпил из горлышка и передал бутылку Рите.

Рита отпила и сказала:

– И пусть другим тоже станет лучше, чем было!

Тимофей принял холодный сосуд и сделал два хороших глотка.

– Никто не сказал, зачем этот костёр… – проговорил он, утираясь. – А затем, что нельзя нам знать будущее! Мы простые, обычные люди, а надо быть святым, чтобы не воспользоваться страшной властью всеведения. Вот каждого из нас спроси, и все скажут, как тяжело было выбирать между боговым и человечьим. Ну, мы сделали правильный выбор, и слава Богу!

– Слава нам! – поправила его Юля, отхлебнув шампанского.

Даша подержала бутылку, но пить не стала, передала Царёву.

– Тима правильно сказал, – измолвила она, протягивая руки к огню, – нельзя нам знать будущее. Мечтать о нём – да! Строить, готовить из настоящего, но не знать! Иначе руки опустятся, и всё станет без разницы…

– А я ничего не скажу, – улыбнулся Геннадий и протянул полупустую бутылку Наташе. – Вы уже всё сказали. Я поддерживаю и одобряю!

Наташа отпила из бутылки, закашлялась и сказала:

– Хватит вам бронзоветь и речи толкать! Баня истоплена, кто первым мыться пойдёт?

– Мы! – крикнули Тимофей и Юля, рассмеялись, взялись за руки и побежали. Чад от плавившихся гель-кристаллов отнесло за спину, а от бани пахнуло распаренными вениками.

Юля забежала в предбанник первая, скинула шубку, стянула свитерок и замерла.

– Тимка… – прошептала она. – Я такая счастливая! Ты просто себе не представляешь!

– Представляю, – улыбнулся Кнуров. – Сам такой!

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.