– С-секретный объект! – прошипел Кнуров, пробираясь к двери. – Эй! – крикнул он в туннель. – Есть тут кто?

Он прошёл метров сто, не меньше, миновал три люка пугающей толщины и вышел к подстанции. Дальше ход вёл прямо к магистрали и не перекрывался.

– Чёрт бы вас побрал! – бушевал Тимофей, возвращаясь. Мысль о том, чтобы сообщить охране о вопиющем нарушении режима секретности, возникла и пропала, утонула в злости: поразводили тут тайны Мадридского двора? Вот и следите за ними сами! А я в юные друзья РВ не записывался!

Хмурый и злой, инженер-программист вернулся в лабораторию и снял синюю куртку. За терминалом сидел один Бирский и устало пялился в раскрытый над пультом видеокуб. В экране-кубе извивались мнемографики, сплетая и расплетая синие кривые и вихлявшиеся спирали.

Начпроекта исхудал, брился через день, стал очень нервным. Да и было отчего. Проект завершался, подходил к финишной прямой, а как проверишь истинность прогноза? Вот брякнет предиктор: «В Новый год случится землетрясение там-то и там-то». И что? Сидеть и ждать до Нового года? Предупредить, кого надо? И что сказать? Мол, машина нагадала толчки силой девять с половиной баллов? «Не смешно!» – скажут на том конце канала связи и будут правы. Что ж тут смешного? Хуже того, никто и не позволит Бирскому куда-то звонить, ведь проект «Гото» – строгая гостайна, попробуй только сболтни! А что, если и вправду тряхнёт? Совесть же потом замучает – знал и не помог! «Цыц!» – говорит государство в лице Разведывательного ведомства. Точка – и ша!

– Привет начальству! – бодро поздоровался Кнуров и прошествовал к своему пульту. Отсюда он вводил новые программы во все базовые блоки «Гото», здесь на него работала целая связка мощных компов типа «Сферос». И ему было приятно ощущать такой концентрат терабайт и петафлопсов.

– Привет, привет… – поднял голову Михаил. – Какое сегодня число?

– Пятнадцатое было с утра.

– Скоро закончим, – вздохнул Бирский. – «Гото» довёл точность до девяноста девяти целых девяноста девяти сотых процента…

– Хорошо… – неуверенно сказал Тимофей.

– И даже лучше! – подхватил Михаил. – Завтра надо будет прийти пораньше, посмотреть, что и как…

– Придём, – сказал Кнуров. – Посмотрим.

Ворвалась Рита, как всегда опаздывая на «законные пятнадцать минут». Это была высокая худенькая блондиночка с большими серыми глазами и грудью третьего размера. Несмотря на цвет волос, Ефимова отличалась умом и сообразительностью.

– Ой, я, кажется, опоздала! – прощебетала девушка, целуя Тимофея в щёчку, а начальнику посылая поцелуй воздушный.

– Шеф, – сказал Кнуров кровожадно, – давай лишим её премии!

– За что?! – округлила Рита глаза в нарочитом испуге и горчайшем упрёке.

– За систематические нарушения трудовой дисциплины!

– А я больше не буду! – с чувством сказала девушка.

Бирский улыбнулся и махнул рукой. «Плохой у нас начальник, – подумал Тимофей с ухмылкой, – совсем распустил коллектив…»

В дверях показался Гоцкало, жующий бутерброд.

– Ждоровеньки булы! – прошамкал он. – Как наштроение?

– Приближенное к боевому… – зевнул Кнуров. – Ты опять буфет-автомат грабил?

– Почему это грабил? – оскорбился Сергей.

– А потому, что эти трудолюбивые агрегаты включаются ровно в девять. А сейчас сколько?

– Пять минут десятого, – быстро сказал Гоцкало.

– Да ещё половины девятого нету! – возмутилась Рита.

– Грабитель! – уличил Тимофей хитрого хохла. – Он специально перепрограммирует буфет, чтобы сэкономить на завтраке.

– Я возмещу убытки! – пообещал оператор-информатор и принялся ныть: – Виноват я, что ли? Чего они их до девяти держат?

– А чего ты дома не ешь?

– А я на работу спешу! Лучше я лишних полчасика покемарю, чем буду яичницей давиться!

– Осваивай омлет, – посоветовал Бирский. – Ладно… Серый, Тиме я уже сказал – завтра приходим пораньше, где-то к полвосьмому. Рита, тебя это тоже касается…

– Ладно! – страдающим голосом молвила девушка.

Всё началось шестнадцатого июля. С самого утра зарядил нудный дождик, из тех, что и землю не мочат, и жить не дают, настроение только портят противной моросью. На часах было без двадцати пяти восемь, но атриум уже полнился говором и звуками шагов – небрежным шарканьем, чётким стуком каблучков, повизгиванием кроссовок. Люди спешили работать.

Тимофей, отряхивая зонтик, небрежно сделал ручкой охране и поднялся в лабораторию. Бирский уже был на месте. Нач-проекта ходил из угла в угол, как тигр в клетке.

– Привет, – сказал Кнуров и расправил зонтик, чтобы тот обсох.

– Здорово… – бросил Михаил, остановил свое хождение и торжественно провозгласил: – Сегодня!

– Сегодня? – механически повторил Тимофей и лишь затем удивился: – Что сегодня?

– Сегодня предиктор закончил работу! – волнуясь, выговорил начальник проекта и огладил терминал.