Внезапно все во мне возмутилось — и от стыда или чувства неловкости не осталось и следа! Но зато это прогнало сон, и теперь не было смысла идти домой спать. Недолго думая, я свернула с дороги, которая шла вдоль побережья, и направилась в гору, к шоссе. На самом деле я не собиралась идти так далеко. Между полями шла довольно утоптанная тропинка, по которой можно было выйти как раз к заднему крыльцу нашего дома. Я прошла по ней немного и тут увидела впереди себя, на некотором расстоянии, темную фигуру. Я видела только, что это мужчина и что он что-то несет. Я машинально замедлила шаг. Не то чтобы испугалась — просто не хотела догонять этого запоздалого пешехода. Наверное, вышел ловить кроликов. А в мешке у него, скорее всего, хорьки. Я знала, сколько неприятностей доставляют кролики местным фермерам, и считала охоту на них вполне простительным браконьерством. Мужчина впереди остановился и переложил ношу в другую руку — то ли у него были слабые руки, то ли хорьки на самом деле тяжелее, чем мне казалось. Я невольно прижалась к каменной стене и сухому дереву, которое росло рядом. Так и стояла не шевелясь, надеясь, что, если мужчина обернется, я буду только черной тенью на черной стене. Он действительно обернулся, но, видимо, меня не заметил. Я постояла еще некоторое время не двигаясь, и вдруг, непонятно почему, сердце у меня начало громко стучать. А вдруг он все же увидел меня — кто бы это ни был — и решил, что я шпионю за ним? Хотя что мне за ним шпионить! Невинное браконьерство! Одиночество и безлюдье уже начало действовать мне на нервы. Я подождала, пока мужчина отойдет подальше, и потом, как последняя трусиха, побежала назад. У меня было неприятное предчувствие, что если бы я пошла дальше, то мне непременно кто-нибудь встретился бы на тропинке.

Только когда я оказалась опять на дороге к заливу, страх немного отпустил меня. Уже второй раз за вечер я почувствовала себя глупо. Подумать только — воображение играет со мной злые шутки на каждом шагу! Теперь бар «Голова короля» был погружен в темноту, но, когда я проходила мимо, от стены дома отделилась фигура, и в первый момент я чуть не бросилась бежать. Затем услышала негромкий голос.

— Лиз, что тебе взбрело в голову бродить в темноте в такое время!

Это сразу успокоило мой страх, но не возмущение.

— Я могу спросить тебя о том же самом.

— Я часто выхожу погулять ночью. А сейчас я провожал Джиллиан домой. — Джонатан сказал это как ни в чем не бывало, не зная, что я случайно подглядела сцену в его доме.

— Какой кавалер у Джиллиан!

— Не говори глупости. Девочка была расстроена — она опять поссорилась с отцом.

— А ты тут как тут — осушил ее слезы. — Я нарочно не скрывала своего сарказма — надеялась задеть его, и мне это удалось.

— Иногда я просто поражаюсь, как такая умная женщина может быть такой дурочкой. Идем, я провожу тебя домой.

— Я и сама прекрасно доберусь, без провожатых.

— Мне наплевать, нравится тебе это или нет, но я пойду с тобой.

Мы молча пошли бок о бок вверх по холму. Злость моя не проходила — перед глазами все стояла картина, как он держит в объятиях Джиллиан и мягко трется щекой о ее яркие волосы. Конечно, это не мое дело — но еще вчера ночью он так же нахально обнимал меня! Мужчины! Что за народ! Никому нельзя верить — кроме одного Дэвида.

Ночь была тихая и безветренная, как тогда, когда я смотрела из окна, а он, перегнувшись через скалу напротив нашего дома, разглядывал что-то внизу. Когда мы подошли к дому, какой-то чертенок внутри меня заставил меня подойти к калитке, которая вела к морю.

— Куда ты собралась?

— Просто хочу пойти посмотреть на залив.

— А что ты там собираешься увидеть в такой темноте, скажи на милость? — Было уже за полночь.

— Может быть, то, что ты так внимательно рассматривал.

— Не забивай себе голову всякой ерундой. Ступай домой и ложись спать. И перестань придавать значение всяким мелочам, которые того не стоят. — Голос его потерял всякую мягкость — Джонатан говорил недовольно и почти сердито.

Я подошла к самому краю скалы — я не боюсь высоты. Он схватил меня за руку, и на мгновение меня охватила паника. Я отпрянула назад и легла на землю, отвернувшись от него. Мне не хотелось, чтобы он увидел, что я испугалась.

— Дурочка, — прошипел Джонатан сдавленным голосом, — ты же могла упасть.

Какое-то время я не могла ничего сказать — так перехватило у меня горло. Что он собирался сделать: оттащить меня от края обрыва или столкнуть вниз? Не знаю — но я была уверена, что он не хотел, чтобы я увидела что-то внизу. Только почему? Что я могла там увидеть? Теперь мне непременно надо было туда заглянуть. Я подползла к краю скалы. Начинался прилив, и пенистая кромка прибоя обрамляла узкий песчаный пляж. Слева маленький залив окаймляли скалы, по которым вполне можно было вскарабкаться наверх. Справа была более крутая стена — по ней взобраться было почти невозможно. И я не сразу разглядела в тени прямо под скалами маленькую весельную лодку, наполовину вытащенную на прибрежный песок. Джонатан тоже растянулся на земле около меня, заглядывая за край скалы.

— Там лодка! — едва слышно прошептала я.

— Вижу, вижу. — Голос его прозвучал как-то странно. Словно он заранее знал, что увидит там лодку, а может быть, даже ждал ее.

— А что она там делает, интересно? — Теперь страх совсем прошел, и я не сомневалась, что он знает об этом больше, чем хочет мне рассказать.

— Откуда я знаю? — Неожиданно в его голосе послышалось облегчение. — А по-моему, я знаю, что происходит. Посмотри на другую сторону залива — и сама все увидишь.

Там, куда он указывал, было видно какое-то движение под скалой. Мужчина вытягивал из воды садок для омаров — было видно, что он тащит его с большой глубины.

— Но почему так поздно ночью?

— Наверное, браконьер. Ведь залив принадлежит твоей тетушке, правильно? Скорее всего, она имеет эксклюзивное право на отлов омаров здесь, или рыбаки должны ей платить за то, что они здесь рыбачат, откуда я знаю?

Может быть, так все и было?

— Знаешь, такое впечатление, что эти места кишат браконьерами. Я недавно видела одного, когда гуляла здесь.

— Что ты там бормочешь? — шутливо переспросил он.

Я уже пожалела, что не сдержалась и сказала лишнее, но отступать было поздно. Пришлось ему все рассказать, но, разумеется, я не призналась, что этот неизвестный охотник за кроликами напугал меня.