— Не знаю. Я не знаю, в чем ты замешан, но в любом случае теперь тебе не удастся выйти сухим из воды. Понимаешь, в полиции я сказала, что ты тоже замешан. — И тут, как последняя дурочка, я разрыдалась.

— Значит, ты уже жалеешь, что выдала меня полиции? И пришла предупредить, что я в опасности? Лиз, ты сама не представляешь, какая ты милая. Лиз, ты выйдешь за меня замуж, когда все это закончится?

Это было неожиданно. Наверное, я посмотрела на него так, словно он спятил.

— Как будто я выйду замуж за человека, который замешан в каком-то подпольном бизнесе! Просто ты такой дурак, и мне жалко смотреть, как ты губишь свою жизнь. И потом, — я всхлипнула, — как же Джиллиан?

— При чем тут она? Забудь о ней. Она для меня совершенно ничего не значит. И потом, Джиллиан знает, как я к тебе отношусь. Лиз, какая ты у меня все же дурочка. — Он взял меня за подбородок и поднял к себе мое мокрое от слез лицо. Мне пришлось посмотреть ему прямо в глаза. Он был очень серьезен. — Лиз, я понимаю — все это оказалось для тебя неприятным сюрпризом. Ты, конечно, расстроена. Очень некстати, что ты оказалась тогда в этом проклятом подвале, но с этим уже ничего не поделаешь. Пока я больше ничего сказать не могу. Но тебе не о чем волноваться. Никто меня не посадит в тюрьму. А Таккер просто болван. Сейчас же поезжай домой и сразу ложись в постель. И ни о чем не волнуйся — со мной ничего не случится. Я постараюсь зайти к тебе утром, а если не смогу — обязательно позвоню. Спасибо за то, что ты такая, какая есть. Еще раз говорю — ни о чем не волнуйся. Обещаю — больше я ни за что не дам себя втянуть в такое дело.

— Не знаю, какие у тебя планы на будущее, но все они не имеют смысла, если сейчас тебя схватят. — Боже мой, так на чьей же я все-таки стороне? На стороне закона или на стороне Джонатана? — Джонатан, а ты не можешь выйти из этого дела? Уже поздно?

Он промолчал, но мне показалось, что он собирался что-то сказать, однако вместо этого поцеловал меня, и я снова почувствовала, как слезы потоком заструились по моему лицу.

Когда я приехала домой, Мэри уже закрыла двери на засов, но в коридоре еще горел свет. Услышав мой голос, она открыла дверь.

— Я только что поставила греться молоко, — сообщила Мэри, проходя впереди меня на кухню. — Не забудьте запереть дверь на засов и накинуть цепочку.

Я сделала, как она велела, и пошла за ней.

— Странный все-таки этот турист, — недовольно проворчала Мэри. — Только что сидел на скале, а через пару минут прихожу — его уже и след простыл. Словно земля разверзлась и поглотила его, честное слово. И главное, поблизости ни одного дерева, чтобы спрятаться. А если бы он пошел в деревню по дороге — так его далеко было бы видно. Значит, он все-таки где-то спрятался. Подозрительный какой-то тип. Я ему не доверяю.

— Наверное, ты просто отошла от окна и ходила дольше, чем тебе показалось. А может быть, он ушел по тропинке. Тогда его отсюда не было бы видно.

— Вам-то хорошо говорить. А мне вот начинается уже казаться, что не надо нам было сюда приезжать. Уж очень здесь места глухие. Я тут на днях как раз говорила мистеру Пинарту, что в этом доме мне как-то не по себе. Душа не на месте, и все тут. Наверное, из-за этой старой части. Особенно страшно думать о подвалах. Меня в них силком не затянешь. Так ему и сказала.

— А он что ответил?

— Что я благоразумная женщина, потому что там темно, на ступеньках можно поскользнуться и сломать себе шею. Я всегда помню, что ваша тетушка тоже сломала себе шею, хотя и не в подвале. Не знаю, может, мне поэтому так не по себе в этом доме. — Она налила молоко в кружки.

Я взяла свою, пару печений и села за обеденный стол. А Мэри разобрало: видимо, у нее накипело на душе, ей надо было выговориться.

— Знаете, что сказала ваша тетя, когда узнала о несчастье с сестрой? «Дороти упала с лестницы и сломала себе шею? Этого не может быть!» Тогда я как-то не придала значения ее словам, но когда увидела этого их бывшего дворецкого, Бейтса… Я была только рада, что он не остался у нас…

— Но его не было в доме, когда это случилось.

— Не было, он сидел в «Голове короля». А когда пришел домой и увидел хозяйку на полу у лестницы, сразу же позвонил Таккеру. Доктор сказал, что она умерла только около часа назад. А Бейтс сидел в баре с самого открытия и потом еще остался играть в шашки со старым Полликотом.

— Что же ты тогда о нем заговорила? При чем он тут? Ты что, подозреваешь, что он к этому как-то причастен?

— А я вам скажу почему. Он только в тот вечер так долго сидел в баре, да еще играл в шашки.

— Откуда ты это знаешь?

— Мне сам Полликот сказал, ему это тоже показалось странным.

— Но все равно — раз его не было в доме, он не мог этого сделать.

— Есть разные способы, — мрачно заметила Мэри. — Можно, к примеру, натянуть проволоку, или что-нибудь такое. — Мэри никак не хотела расставаться со своими кошмарами.

— Ради всего святого, Мэри, ты такого наговоришь, что я спать не смогу! — рассмеялась я.

Мэри ответила мне кривой улыбкой, как будто знала, что я нарочно стараюсь отшутиться.