— Сейчас вернусь, — сказала она. — Проходите, не стойте на холоде. Закройте дверь, — бросила она через плечо, взбегая вверх по лестнице.

Надев аккуратные жемчужные серьги в виде капель, она вернулась в коридор.

— Идеально, — заявил Куин, оглядывая ее с ног до головы.

Его оценка была немного неуместной перед предстоящей деловой встречей, но Маджента решила не заострять на этом внимание. Куин проводил ее к машине и, открыв дверцу, подождал, пока она устроится на сиденье.

— Куда мы едем? — заинтересованно спросила она, когда он завел двигатель.

— Я еще не решил. Какие блюда вы предпочитаете?

— Я много чего люблю.

Она задалась вопросом, открыт ли «Антонио». Ресторан находился недалеко от ее дома и был единственным рестораном, в котором она бывала.

— Но этой дорогой мы не доберемся до «Антонио», — сказала она с беспокойством, когда Куин повернул в сторону фешенебельного пригорода Лондона.

— Антонио?..

— Извините, я как раз думала об итальянском ресторане, в который ходила. Так что… — Она пыталась говорить беспечно, но в ее голосе слышалась озабоченность. — Вы уже решили, куда меня поведете?

— Я решил показать вам мои гравюры. Шучу, — сухо сказал он, когда услышал, как Маджента резко вздохнула. — Я планировал отвезти вас ко мне домой.

— К вам домой? — У нее пересохло в горле. — Мне следует волноваться?

— Если хотите. — Он мельком взглянул на нее.

— Конечно, не хочу, — сказала она.

— Хорошо, но не делайте поспешных выводов. Помните, вы еще не попробовали мою готовку.

— Вы будете для меня готовить?

— А в чем проблема?

— Ни в чем. — «Просто непривычно».

Куин повернул автомобиль к большому дому с портиком. Может, здесь он проводит деловые встречи? Она считала его очень закрытым человеком, который никогда не смешивает бизнес с личной жизнью.

Она старалась не смущаться и не робеть, когда он показывал ей дом. Отец Мадженты любил жить на широкую ногу, но его стиль жизни не шел ни в какое сравнение с тем, как привык жить Куин. Музыкальная комната на первом этаже, в которой располагалась полноразмерная арфа и другие ценные инструменты прошлых эпох, напоминала дворец. Куин был знатоком искусства и настоящим воином в бизнесе. При мысли о том, каков Куин в спальне, у нее в жилах забурлила кровь. Куин помог ей снять пальто, и его пальцы коснулись ее шеи. Маджента вздрогнула, выдав себя.

— Вы замерзли?

Она уставилась в изумительные глаза Куина. И он и она знали, что она дрожит совсем не от холода. Почему она так смущена и не уверена в себе? В сексуальном влечении мужчины и женщины нет ничего зазорного, не так ли? И не важно, к каким социальным слоям они принадлежат и в какой эпохе разворачиваются события.

Маджента отошла от Куина на приличное расстояние.

Снимая пальто, Куин на минуту вышел из комнаты, а когда вернулся, держал в руках два бокала с янтарной жидкостью, которая соблазнительно искрилась в хитроумном искусственном освещении.

— Что это такое? — сказала Маджента, когда Куин передал ей бокал.

— Солодовый виски.

Она рассмеялась:

— Вы запомнили. Вы знаете много женщин, которые пьют виски, Куин?

— Не все ли равно?

— Я просто подумала, нравятся ли вам нонконформисты.

— Вы не нонконформист, Маджента.

— Откуда вы знаете?

— Потому что все нонконформисты выглядят одинаково.

— Как хиппи?

— Верно.

На этот раз они рассмеялись одновременно. Несмотря ни на что, Маджента начинала расслабляться в обществе Куина. Он действительно ей нравился, слишком сильно. Она не могла позволить себе потерять бдительность.

— Приступим к делу? — предложила она, поставив бокал на стол.

Губы Куина изогнулись в усмешке, когда он тоже поставил свой бокал на стол.

— Я готов, если готовы вы. — Куин заключил ее в объятия и принялся целовать, дразня и искушая.

— Я не должна…

— Должна. Вы обязаны.

В темных глазах Куина плясали веселые искорки, когда он поцеловал ее с нарастающей страстностью. Шанс испытать с Куином все, о чем она мечтала, становился реальностью. Маджента всегда была неуклюжа с мужчинами, боялась сделать что-нибудь неправильно. Но поцелуи Куина заставляли ее забыть обо всех сомнениях.

Она решила, что любое действие во сне не будет иметь последствий наяву. Поэтому нечего смущаться. Ей, живущей в двадцать первом веке, где полно метро-сексу алов и маменькиных сынков, предоставляется возможность пережить чувственную радость с настоящим мужчиной из эпохи шестидесятых.

Она вскрикнула, когда он от нее отстранился.

— Я вас пугаю?

— Пугаете? Нет… — Она неуверенно рассмеялась. Маджента больше испугалась собственных чувств.

— Вы крепкий орешек, — сказал Куин. — Но я не уверен, что вы не сдадитесь.