«Это же несправедливо!» – подумала она в новом приступе отчаяния. Это ее последний шанс. Она снова услышала слова Майры: «Жизнь не коротка, но она никогда не бывает достаточно долгой».

Торп! Все ее существо кричало криком, рвалось к нему, и она больно закусила губу, чтобы смолчать. «Не уходи! Мне так много надо тебе сказать. Мне так много потребовалось времени, чтобы достичь желаемого». Он открыл для нее врата жизни, которые, как ей казалось, она захлопнула за собой навсегда.

Торп проверял готовность магнитофона, слушая инструкции Дэниелса. Ливи смотрела на них, но глаза все время застилали слезы. «О, Торп! – мысленно взывала она. – Я не смогу опять смириться с пустотой. Именно теперь, когда я узнала, что значит быть с тобой. Я снова хочу любить, хочу держать твоего ребенка на руках. О, пожалуйста, не отвергай меня, не уходи, когда я только-только начала жить». И с долгим прерывистым вздохом она закрыла лицо руками.

Неужели он не боится? Что сейчас у него на уме? Помнит ли он, что все мы уязвимы? Но ты, Торп, должен стать неуязвим. Ради меня. Ради нас обоих.

Но, боже мой, разве ему нужна сейчас истеричная женщина? Ему нужна поддержка. А не это встрепанное существо, хватающее его за фалды и умоляющее изменить себе. Ему нужно сейчас быть максимально спокойным. «О, если бы я могла пойти с ним. Но я могу поддержать его».

Пока она стояла и смотрела, двое помощников торопливо вышли из дома и скрылись за цепью ограждения. Значит, Морроу выполнил первую часть условия. Теперь там только Уайет. И Торп должен его заменить.

Собрав все силы, Ливи подошла к нему.

– Торп.

Он повернулся. Щеки ее еще не просохли от слез, но он сразу увидел, что она взяла себя в руки.

– Тебе всегда особенно удавались детали, – она ухитрилась сказать это довольно твердо и ровно. – Надеюсь, твой новый репортаж оправдает мои надежды. И ты уж, черт возьми, постарайся. Мне потребуется копия для «Вечерних новостей».

Он поцеловал ее:

– Ну ты не очень-то вторгайся на мою территорию, Кармайкл.

Ливи прижалась к нему на мгновение.

– В пять тридцать слушай мой репортаж.

– Ты мне всегда нравился, Ти Си, – сказал Дэниелс, – и, по-видимому, этой леди тоже. – Он внимательно посмотрел на Торпа. – У тебя еще есть время пойти на попятный.

– Чтобы Торп отказался от эксклюзивного материала? – оглянулась Ливи и приказала себе не трястись, как желе. – Вы его плохо знаете.

– Ах ты! – Торп прижал ее к себе в последний раз. – Подумай, где бы тебе хотелось провести медовый месяц? Я склоняюсь к Парижу.

– Ну да, ты ведь предупреждал, что ты романтик.

А потом он отвернулся, готовый перейти через улицу.

– Торп!

Ливи не могла не окликнуть его. Но когда он повернулся снова, она проглотила слова мольбы и только улыбнулась ему.

– Если тебя подстрелят, считай, что нашего пари не было.

Он снова ухмыльнулся:

– Сегодня мы пошлем за пиццей. Я вернусь.

Торп быстро перешел на ту сторону и исчез за дверями. Потянулось томительное ожидание.

Торп окончательно сформулировал вопросы, поднимаясь в лифте в сопровождении охранника. Вся штука в том, чтобы успокоить Морроу, настроить на мирный лад, на разговор. Пусть говорит. Торп очень рассчитывал выйти отсюда целым и невредимым. Пребывание в Ливане кое-чему его научило.

Разве не удалось Алексу Хэйли взять интервью у Рокуэлла, когда главарь американских нацистов поигрывал автоматом? И это было чертовски удачное интервью. Репортерам иногда приходится иметь дело с больными и неуравновешенными.

Двери лифта открылись, и Торп пошел по коридору. Волосы на затылке у него уже шевелились, словно он был под прицелом. Торп тряхнул головой и постучал в дверь приемной Уайета.

– Ти Си? – услышал он взвинченный голос Морроу.

– Да. И я один.

– Потихоньку входи. Мне хорошо видна дверь.

Торп подчинился. Морроу стоял под аркой приемной, ведущей к кабинету. Револьвер его был нацелен сенатору в голову.

– Ти Си, – всегда розовое лицо сенатора было пепельно-серым, – вы, наверное, сошли с ума.

– Как вы, сенатор?

– О, все великолепно, – отрезал Морроу, вглядываясь в пространство за спиной Торпа. – Закройте дверь и отойдите от нее на шаг.

Нервным взмахом руки Морроу приказал ему подойти ближе. Он уставился на магнитофон:

– Поставьте его на стол и снимите пиджак.

– Никакого оружия, Эд, – невозмутимо сказал Торп, осторожно снимая пиджак. – У меня только магнитофон. Мы же договорились.

Торп с извиняющейся улыбкой взглянул на Уайета.

– Вы уж нас простите, сенатор. У нас с Эдом беседа один на один.

– Да-да. – Морроу поглядел на Торпа и опустил револьвер. – Вы можете уходить.

– Ти Си!

– Я сказал, иди, – повысил голос Морроу. И снова поднял револьвер. – Он здесь только ради меня.

– Извините, сенатор. – Кончики пальцев у Торпа свело судорогой, когда он увидел револьвер, вздрогнувший в руке Морроу. – Нам с Эдом надо многое обсудить.