— Геолог-воин, у Хохмы про Огненного Червя еще сказано, — прильнул снаружи к иллюминатору игумен. — Но вы его не пугайтесь. Писано, будто безобидный он, словно привидение. Я вам напомнил на всякий случай, чтобы при встрече не испужались.

— Хорошо! — крикнул Леха. — Еще напутствия будут? — Иосиф, Лаврентий и Фердинанд отрицательно покачали головами. — Тогда поехали!

Игумен перекрестился и… плюнул в колодец.

За ним, решительно поправив пенсне, эту же обязательную процедуру выполнил Фердинанд.

Старец Лаврентий, произведя заключительный плевок, взмахнул рукой.

По его сигналу монахи-плотники выбили «стапеля» из-под бочки, и примитивный «батискаф» с командой народных мстителей завис над ставшим в одночасье «окаянно-аномальным» колодцем. Йетитьтя, державший рукоятку лебедки, начал медленно опускать «лифт» в колодец, а краснокнижник, стоя возле колодезной ямы, заговорил скороговоркой страшные заклинания.

Погружение началось.

— Надеюсь, они знают, что делают, — нарушил гробовое молчание Алексей, когда ноги провожающих скрылись над ними, и только скрип лебедки, вращаемой силачом Йетитьтей, раздавался сверху. Чтобы как-то разогнать навалившуюся на его товарищей предсмертную тоску, он попытался завести разговор: — Фавнус, все хотел спросить, да забывал, а чего ты с собой шкуру броневую не захватил, потерял, что ли?

— Моль почикала, — вздохнул сатир, вспомнив про свой «бронежилет». — Лаврентию отдал на сохранение, а у него в сундуке мотыльки треклятые шкуру и сожрали.

Круглов сомнительно цыкнул:

— Врет краснокнижник. Наверняка себе решил присвоить. У него таких штучек-дрючек знаешь сколько? Он этот магический инвентарь коллекционирует.

— Не знаю, — еще раз сокрушенно вздохнул Фавнус. — Лаврентий мне обещал соорудить кольчугу волшебную вместо утраты. Да и фиг с ней!

Сатир стал еще более мрачным, и Алексей, не зная, как еще взбодрить товарищей, тоже замолк.

Тем временем скрип лебедки потихоньку стих в вышине, их «лифт» объяла непроглядная мгла, и стало непонятно — опускаются они, вращаются или зависли на месте. Ни звуков, ни света, ни, что самое отрадное, хлюпанья за бортом.

«Значит, на верном пути, — с удовольствием подумал Леха, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в оконце-„иллюминаторе“. — Коли не утопли до сих пор, значит, заклятия старцев действуют».

Старец Лаврентий в этот самый миг закончил читать заклинания и крикнул напоследок: «Амэно!» С последним возгласом веревка на лебедке вспыхнула и сгорела в мгновение ока, а колодезная яма сомкнулась, как и не было ее. Увидавшие это чудо зеваки ахнули, не поверив своим глазам, и зачарованно уставились на зеленую травку, скоренько взошедшую на месте колодца. Эдаких фокусов-чудес даже ведьмы отродясь не видели.

— Пусть земля им будет пухом! — перекрестил землю отец Иосиф и развернулся к публике: — Все, расходитесь.

Народ, переговариваясь, стал расходиться, и только две неугомонные подружки, юная ведьмочка и портнихина дочка, с полукуклами в руках подбежали к игумену.

— Дедушка Иосиф, дедушка Иосиф, — потянули они его за рясу, — а откуда мы теперь воду черпать будем?

Иосиф остановился задумавшись. В самом деле об этом ведь никто и не подумал.

— Брысь отсюда! — «нашелся» наконец игумен и пошел прочь. Он, как и его сподвижники, очень переживал за исход дела и был, естественно, не в духе, чтобы морочить себе голову еще и такими «пустяками». Все что он мог им предложить, только усиленно молиться о скорейшем избавлении от напасти, пока все они здесь от неминуемой жажды… Ай, да что уж там!

«Батискаф» немного тряхнуло, подбросило и отпустило.

«Как бы мы не застряли в этой пропасти, — озабоченно подумал Алексей, продолжая смотреть в оконце. — Вот будет морока карабкаться обратно».

У его «сокамерников» мысли были не менее «радужные».

— Не дрейфь, спелеологи! — бодро проговорил Алексей, молчание в гробовой тишине и ему становилось невыносимым. — И не в таких передрягах мы с вами уже побывали. Выгребем и отсюда!

— Дай-то бог! — сосредоточенно отчеканил Антип. — На душе неспокойно как-то.

— Оно и понятно, к Черту в гости не каждый богатырь согласится отправиться. Эх, чудо-богатыри вы мои! — безуспешно пытался подзадорить сотоварищей «массовик-затейник» Леша. Он понимал, что одному ему было бы, наверное, так же стремно, как его товарищам вместе с ним, и за одно это уже был благодарен друзьям.

— Верно, братка, — вторя брату, откликнулся Архип. Не думали и не гадали они, что будет так скверно на душе под землею-матушкой. — На душе кошки скребут хуже некуда.

— Не сметь! — перешел на командирский тон Круглов. — Не сметь нюни распускать. А то мигом выгоню прочь вместе с соплями. Сами наверх полезете, а мы с Фавнусом одни на ворога лютого войной отправимся.

«Я что, лысый, что ли?! Может, и мне с ними, а?» — подумал сатир, но озвучивать свои мысли не стал. Он бы потом не смог смотреть в глаза Союзу-Аполлону за такое слабодушие.

— Точно, пускай проваливают! — неожиданно и для самого сатира вылетело из его уст.

— А мы что, мы просто… прост… прости, Командир, — шмыгнул носом Антип за себя и за того парня за спиной. — Мы все, мы кремень!

— Отлично! — взаправду обрадовался Леха, что немного удалось поднять боевой дух соратников. — А вы говорите, хуже некуда, поверьте мне, это наверняка еще цветочки.