Джексон с восхищением думал о том, как Митчелл — без сомнения, по заданию Декстер и Гутенбурга, — выполнил всю операцию. Это была классическая операция ЦРУ — с той разницей, что на этот раз в иностранную тюрьму был безжалостно брошен собственный агент.

Он пытался не думать о том, что предстоит Коннору. Вместо этого он стал размышлять, что он скажет Энди Ллойду. Если бы он сумел дозвониться до него накануне вечером, он мог бы получить добро на то, чтобы отменить миссию Коннора. Его сотовый телефон все еще не работал, так что ему придется рискнуть и позвонить из гостиницы. После двадцати девяти лет у него появился шанс расплатиться по старому долгу. И он не сумел этого сделать.

Такси остановилось перед гостиницей Джексона. Он уплатил таксисту и вбежал в холл. Не дожидаясь лифта, помчался вверх по лестнице на второй этаж и побежал по коридору к номеру 132. Сергей догнал его, когда он уже поворачивал ключ в замке и открывал дверь.

Сергей сел на пол в углу комнаты и слушал, как Джексон разговаривает с кем-то по имени Ллойд. Когда он наконец повесил трубку, он был бледен как мел, и дрожал от ярости.

Впервые после того, как они ушли с площади, Сергей заговорил:

— Может быть, мне позвонить кому-нибудь из клиентов моей матери?

— Поздравляю! — сказала Декстер, как только Гутенбург вошел в ее кабинет.

Он сел напротив нее, положил на стол папку и улыбнулся.

— Я только что слушала по Эй-би-си и Си-би-эс краткую сводку последних известий, — сказала она. — Они все повторяют версию Саймондса о том, что произошло на Дворцовой площади. Как, по-вашему, наша пресса завтра подаст эту историю?

— Она уже теряет интерес. Не было сделано ни одного выстрела, никого даже не ударили, и подозреваемый оказался безоружным. Никто не высказывает предположений, что арестованный был американцем. Завтра утром эта история будет на первых страницах газет только в России.

— Как мы отвечаем на запросы прессы?

— Мы говорим, что это — внутренняя проблема России и что в Санкт-Петербурге наемный убийца берет за свою работу меньше, чем стоят в Вашингтоне хорошие ручные часы. Я советую им, если они хотят понять проблему, с которой сталкиваются российские власти, прочитать статью в журнале «Тайм» в прошлом месяце о русском крестном отце. Если они начнут меня прижимать, я укажу им на Колумбию. Если они начнут прижимать меня еще больше, я упомяну Южную Африку. Голодным редакторам этого хватит, чтобы заполнить несколько колонок.

— Какой-нибудь канал показал снимок Фицджералда после того, как он был схвачен?

— Только его затылок, да и то он был окружен милиционерами. Иначе, будьте уверены, они показывали бы его снова и снова.

— Есть ли шанс, что он выступит публично и сделает какое-нибудь заявление, которое может нас скомпрометировать?

— Практически нет. Если его будут судить, иностранных журналистов наверняка на суд не допустят. А если Жеримский будет избран президентом, Фицджералд наверняка никогда не выйдет из «Крестов».

— Вы приготовили доклад для Лоуренса? — спросила Декстер. — Потому что, можете быть уверены, он наверняка попытается доказать, что дважды два — шесть.

Гутенбург наклонился и постучал пальцем по папке, которую он положил на письменный стол Декстер.

Она открыла папку и начала читать. Переворачивая страницы, она не выказывала никаких эмоций. Дочитав до конца, она закрыла папку и с улыбкой передала ее Гутенбургу.

— Подпишитесь и немедленно отошлите ее в Белый дом, — сказала она. — Потому что, какие бы сомнения сейчас ни были у Лоуренса, если Жеримский станет президентом, он никогда снова не затронет эту тему.

Гутенбург кивнул в знак согласия.

Элен Декстер посмотрела на своего заместителя.

— Жаль, что мы были вынуждены пожертвовать Фицджералдом, — сказала она. — Но если это поможет избранию Жеримского, мы одним выстрелом убьем двух зайцев. Во-первых, законопроект о сокращении вооружений будет отвергнут Конгрессом, и, во-вторых, после этого президент будет гораздо меньше вмешиваться в работу ЦРУ.

Коннор спустил босые ноги с койки и встал, встречая своего посетителя. Большенков затянулся сигаретой и выпустил в воздух облако дыма.

— Дурная привычка, — сказал он на безупречном английском языке. — Жена все время говорит мне, чтобы я бросил курить.

Коннор промолчал.

— Меня зовут Владимир Большенков, я — начальник милиции этого города, и мне кажется, нам нужно немного побеседовать, прежде чем приступать к формальному допросу.

— Меня зовут Пит де Вильерс. Я — южноафриканский журналист, работающий в газете «Йоханнесбург Джорнэл», и я хочу видеть моего посла.

— Вот тут-то — моя главная проблема, — сказал Большенков, попыхивая сигаретой. — Видите ли, я не верю, что вас зовут Пит де Вильерс. Я почти уверен, что вы не южноафриканец, и я точно знаю, что вы — не корреспондент газеты «Йоханнесбург Джорнэл», поскольку в Южной Африке нет такой газеты. И, чтобы нам не тратить зря время, мне известно из самых авторитетных источников, что вы не были наняты мафией. Я признаю, что мне неизвестно, как вас зовут и даже из какой вы страны. Но, кто бы вас ни послал, он, пользуясь нынешним жаргоном, бросил вас в яму с дерьмом. И, я бы добавил, бросил с очень большой высоты.