— Девчонка, как мягкая глина, — не согласилась с комплиментом Ника. — Из нее можно сделать, что угодно, было бы время и желание. На ночь ты, как обычно, на «садовой лавочке» пристроишься?

Так необычно блондинка едва ли не с первой минуты пребывания в номере назвала узкий и достаточно жесткий диванчик из гостиной.

— А ты заберешь к себе в спальню и Купера, и Милку, — кивнул поверенный. — Там, на постели, по здравому рассуждению, человек семь-восемь запросто разместятся.

— Восьмерых, спасибо, не надо, — засмеялась блондинка, подымаясь из-за стола. — Боюсь, что и эта парочка мне нормально поспать не даст, помнишь ведь, о чем рассказывала племянница комиссара по поводу озабоченности этой валькирии?

— Фу, ты! — вышел из привычно-спокойного состояния Мишель. — И как это только она меня не изнасиловала, пока в той котельной друг за другом гонялись?.. Ладно, может, наш друг ей какую таблеточку даст? Успокоительную…

14

Ранним утром зашедший в спальню, чтобы разбудить Купера, поверенный в делах обнаружил Нику спящей на самом дальнем уголке постели, свернувшейся клубочком, а инопланетника и рыжую валькирию — вольготно раскинувшихся на остальной территории и как-то причудливо переплетенными между собой ногами. Видимо, они не очень-то обратили внимание на жесткое требование блондинки: «В ухо мне никому не сопеть, кроватью нагло не скрипеть, интимными делами — не заниматься, ну, а если очень приспичит, то подальше и — тихонько-тихонько, как мышки…» Сам Мишель, спящий чутко в любой обстановке, ничего не слышал, но следует учесть, что организм Серой Тени был настроен не на подслушивание за чужими любовными утехами, а на явные и однозначные знаки опасности для жизни.

Впрочем, пусть и смущенный, старательно прячущий взгляд, Купер поднялся на ноги легко, будто отлично выспался в эту ночь, да и Ника не стала привычно капризничать, чтобы не подавать плохого примера с трудом преодолевающей утреннюю сонливость Милке. А когда та ушла — в порядке общей очереди — умываться и приводить себя в порядок, варящий в столовой на всех кофе инопланетник решился посоветоваться с местным Инспектором.

— Знаешь, Ника, я бы хотел взять эту девушку с собой, — начал Купер, тут же оговорившись и пояснив: — Нет-нет, не подумай, что из-за интима, хотя это было очень хорошо… просто… ей будет трудно жить на планете, а уж тем более — в таком маленьком городке после того, что она увидела и услышала. Да и нынешние особые способности организма будут требовать, искать для себя выхода.

— Думаешь, разнесет она Энск вдребезги и пополам? — сочла нужным поддержать собеседника блондинка.

— Вряд ли, но вот всяких приключений случится — множество, может быть, не всегда безопасных для окружающих. Зачем тебе этот шум?

— И в каком качестве ты хочешь прихватить с собой Милку? — поинтересовалась Ника теперь, как планетарный Инспектор, ей же визировать информацию базы данных у начальника сто восемнадцатой станции при отбытии с планеты аборигенки.

— Стажеркой, — пояснил Купер. — Думаю, что смогу, хотя, нет, уверен, что из нее получится отличный поисковик, а измененная биоморфом физиология будет только плюсом…

— А на меня, значит, возлагается предварительная обработка этой рыжей валькирии? — засмеялась блондинка, впрочем, ничуть в душе не протестуя. — Ну, пока вы будете слоняться по городу в сопровождении этого академика.

— Было бы неплохо, — согласился инопланетник.

— Ты как будто подслушал, что я вчера говорила Мишелю… про «мягкую глину», из которой можно лепить все, что угодно… Знаешь, конечно, я соглашусь, но при одном условии, — сказала Ника, хитренько подмигивая собеседнику. — За день найдешь момент оторваться от своего объекта и купить Милке нормальную одежду, договорились?

— Вот, что значит — женщина, — с нарочитым восхищением в голосе отреагировал Купер. — Честное слово, сам бы я о таком не догадался.

— Размеры тебе подсказать, недогадливый? — засмеялась блондинка, подставляя чашку под первую, самую сладкую утреннюю порцию кофе.

— Подскажи, сама ведь понимаешь мою беспомощность в этом деле… — безропотно согласился инопланетник.

…сперва, конечно, они выпроводили мужчин, пожелав им удачи, а потом еще несколько часов досыпали и просто валялись на постели, лениво переговариваясь ни о чем — ни Ника в своей богемной ипостаси, ни Милка, служившая при баре с послеобеденного времени, не любили ранних утренних подъемов и в этом проявили полное взаимопонимание и солидарность.

Но вот когда настала все-таки пора окончательно расстаться с шикарным гостиничным ложем, сказалась разница между двумя молодыми женщинам: блондинка без малого час изнуряла себя гимнастикой, для поддержания на должном уровне физической формы, так необходимой в её основной, внешней деятельности, а рыжая валькирия предпочла это время провести в ванне, полной ароматных солей, игривой пены и теплой блаженной воды. Когда же они вновь собрались вместе — в столовой, за бокалами коньяка, Ника приметила, что вчерашние синяки Милки — на ногах, запястьях и особенно эффектный на плече — практически исчезли, а от ссадины на виске осталась едва заметная розоватая ниточка-след. Еще не до конца осознавшая, в какую историю ей довелось вляпаться, мало что понимающая во взаимоотношениях даже местной полиции со столичным Особым отделом, не говоря уж о влиянии на имперские власти, к примеру, начальника сто восемнадцатой базы или планетарного Инспектора, плохо представляющая себе многообразие форм жизни на других планетах и не менее многообразные связи между ними, тем не менее рыжая валькирия женским, врожденным чутьем ощущала, что никаких неприятностей, подвохов и подлянок ей ждать от своей старшей по возрасту и положению собеседницы не приходится, ну, и вела себя соответствующим образом — как умела, скромно, как могла, чинно-благородно.

То ли сказалось данное Куперу обещание, то ли само поведение Милки, а может быть, желание просто поделиться с кем-то не причастным, человеком не из её круга, но — слово за слово, бокал за бокалом — и Ника потихонечку-полегонечку рассказала обалдевающей уже не столько от застолья со звездой, сколько от получаемой информации рыжей валькирии о беспомощных, утонченных и жалких гламах, безжалостных жестких ворках, о смешном, но серьезном и ответственном нолсе Векки, о добровольном человеческом жертвоприношении на шагнувшей в дальний космос планете, о проживающих среди людей тише воды, ниже травы инопланетянах, о счастливой любви андроида Зины и её создателя Герда.