Другая точка зрения, прямо противоположная первой, которая имеет для себя, кажется, достаточные основания, но которая утверждает нечто иное. Именно: человек, по существу, ангел. Посмотрите на детей и вы увидите — это ангелы во плоти. Это доброе существо. Ничего худого в нем нет. Однако развитие человеческого общества приняло такой характер, и внешние условия жизни накладывают такой отпечаток, что этот ангел постепенно теряет свои добрые свойства. Кто больше, кто меньше, но суть остается той же: по природе человек — ангел. Нет в нем зла… Нет в нем ничего худого… Эта точка зрения не отвечает на очень серьезный вопрос: если все люди ангелы, то как возникает зло? Такие общие фразы о том, что социальная среда искажает человеческую деятельность и человеческую душу, как-то скользят по поверхности. Они не дают понимания механизма: откуда же возникает это зло. Ангел должен сочувствовать ангелу и он будет сочувствовать — зло то откуда? Эта точка зрения не дает объяснения своего основного положения, поэтому она почти не имеет себе сторонников.

Третья точка зрения иного порядка: утверждается, что человек не зол и не добр, по самой своей природе. Он — «табула раза» — чистая доска, на которой можно писать все, что угодно. И вот условия жизни, как природные условия жизни, так и, в особенности, социальные условия жизни, начертывают на этой доске все те характеристики, которые мы относим к категории добра или зла.

Эти три понимания человека носят характер внехристианский: здесь нет самого основного, о чем говорит христианство. Христианство не может согласиться ни с одной из этих точек зрения. Причин достаточно. Нельзя согласиться с первой точкой зрения, что он только обезьяна, только животное. О том, что он не животное, что он не только зол, говорит элементарный опыт. О том, что он не ангел, не приходится и говорить, поскольку тогда нет ответа на вопрос о происхождении зла. Сказать, что он «табула раза» — тоже неверно, с христианской точки зрения. Неверно, хотя бы по той причине, что мы видим уже в самом детском состоянии, когда еще нет сознания, то есть, нет осмысленных еще действий, уже есть проявления чувств, эмоций. Где нет еще свободы воли, осознанных свободных актов, мы видим проявление и того и другого — и доброго и злого. Не в смысле характеристик его души, поскольку у него еще нет достаточного сознания воли, а как актов, как действий. Я вам привел все эти характеристики человека для того, чтобы, на их фоне, вы лучше могли увидеть все своеобразие христианского понимания человека.

Христианство, действительно, утверждает беспрецедентную в истории истину о том, что человек есть образ Божий. Ни одна, не только из представленных точек зрений, но и ни одно из религиозных учений, не говорит об этом в той форме, в какой говорит об этом христианство. Мы найдем в других религиях мысли, которые утверждают, что человек есть ни что иное, как проявление божества, но это совсем не образ Божий. В индийской, например, религиозной мысли мы находим очень интересные идеи, но они сводятся к тому, что человек, как и весь окружающий мир, есть ни что иное, как проявление все того же Брахмы. Отсюда, и его конечная судьба: он становится просто брахманом. Здесь он имеет только некое искаженное сознание, а там он становится или чистым сознанием Брахмы, или, в конце концов, его материей. Ни о каком образе Божием речи не идет.

Вообще-то, я вам скажу, вся совокупность понимания человека лежит между этими двумя крайностями: с одной стороны человек — существо чисто материального порядка, биологическое, с другой стороны — он есть ни что иное, как само божество, проявляющее себя в виде человека, в форме человека, в этом мире. Вот две крайние границы, между которыми заключена вся совокупность вариантов понимания человека вне христианства.

Что говорит о человеке христианская религия? Первое и, конечно, главное, что человек есть образ Божий. Вопрос об образе Божием, один из довольно сложных вопросов. Понимаете? Утверждается, что он есть образ Божий. Как только мы касаемся характеристики, объяснения этого — тут нет полной окончательной определенности. То есть, описать, что это означает, до конца невозможно. Причина очевидна: мы не можем описать самого Бога, по этой причине мы не можем точно описать и образ этого Бога. Есть очень разные описания (у св. отцов, в том числе), но их можно, в конечном счете, свести к нескольким наиболее важным характеристикам.

Некоторые из этих характеристик обращают внимание на триипостасность Божества и, исходя из этого, видят образ Божий в «триипостасности» (уже в кавычках, конечно) человека. Как в Боге: Отец, Слово и Дух, так и в человеке, говорят они, отец — т. е. ум, слово — т. е. мысль, «логос», и дух (под духом разумея нравственное состояние человека, нравственную характеристику человека). Ум, слово и дух… При этом, законный вопрос: а тело? Макарий Великий, отвечая на это, говорит: «Тело есть ничто иное, как только оболочка души». Отсюда: тело каждого человека имеет свои особенности, свою специфику, поскольку душа каждого человека — тоже особенная, и тело и душа каждого человека определяют, если хотите, всю особенность и самого тела.

Другие понимают образ Божий иначе: как Бог есть абсолютное самосознание, так и человек. Если хотите, как Бог есть личность, так и человек есть личность. Как Божество обладает полнотою свободы (Именно имеет характеристику свободы. Свобода рассматривается, как одна из важнейших характеристик проявления личности.), так и человек обладает уникальным свойством — среди всех прочих творений этого мира — свойством свободы. Под свободой, в данном случае, разумеется ничто иное, как возможность различения добра и зла и выбора между ними — выбора между добром и злом. Правда, здесь же указываем и на различие, существующее между Божественной свободой и человеческой — у Бога нет этого выбора. Бог есть абсолютное добро, но в том то и состоит образность человека, что он, обладая, с одной стороны свободой, с другой стороны в силу своей ограниченности, поставлен перед выбором осуществления этой своей свободы. Это, если хотите, так называемая «метафизическая» свобода. Таким образом образ Божий в человеке видят: во первых — в наличии у него личности, способной к сомосознанию, как говорят, к рефлексии — к самооценке самого себя.

Кстати, это одно из парадоксальных явлений человеческой личности — человек сам себя может оценивать! Сам может объективировать самого себя, свою личность, если хотите!.. Хотя, по видимому, это и не точное выражение. Он может оценивать своим умом свой ум. В этом, если хотите, определенная загадка человеческой личности, но образ Божий видят именно в личности и в свободе.

Другие обращают внимание на сторону сердца и говорят: как Бог всеблаг (Блажен Бог — Он есть благо!), так и человек носит в себе этот задаток блаженства — способность к переживанию Бога, то есть, способность к переживанию того блага, к которому предназначен человек. Некоторые из отцов даже говорят больше. Говорят о том, что, поскольку человек это душа и тело, а не просто одна душа, то и само тело мы должны рассматривать как образ Божий. Возникает вопрос: как же тело может быть образом Духа? Здесь два есть понимания. Одно из них я вам уже сказал, приведя мысль Макария Великого (кстати и Исаак Сирин об этом пишет), что тело есть проявление души, что телесные члены есть проявление душевных членов.

Другая мысль состоит в том, что обращаются к идее боговоплощения. Поскольку от начала мира (прежде еще мира) Бог знал — уже было полное предвидение всего этого — и, поскольку боговоплощение — это не зависимость Бога от твари, а напротив, осуществление в твари того, что требовалось для нее со стороны Бога, то на этом основании утверждали, что и тело человеческое является образом того Бога Слова, которое воплотилось. Чувствуете сложность византийской мысли? То есть, не Бог принял плоть человеческую и, так сказать, оказался подобным нам, а мы оказываемся подобными Ему, в силу предначертанного боговоплощения. Ну, примерно, вот так можно сказать эту мысль.