— Почему бы и нет? — ответила она. — Это только добавит вам престижа. А вы разве не хотите, чтобы о вашем собрании художественных ценностей узнали как можно больше людей?

Брайан задумался на минуту.

— В целом я не возражаю, хотя, как правило, стараюсь избегать рекламы. Но я хотел бы, чтобы передача была сделана на хорошем профессиональном уровне. Поэтому прошу вас связаться с этой телекомпанией. Мне бы не хотелось, чтобы в передаче прозвучало, что деньги дают право владеть шедеврами независимо от того, отличает покупатель Ван Гога от Констебля или нет.

— Иначе говоря, вы хотите, чтобы передача была сделана со вкусом и чтобы вы выглядели в ней образованным человеком, разбирающимся в искусстве? — мягко спросила Флора.

— Да. — Брайан пристально посмотрел на своего куратора.

— Признаюсь, вы удивили меня, мистер Найтли. Не боитесь, что я могу переборщить, принимая во внимание мою чрезмерную образованность, как вы изволите говорить?

— Не боюсь, — коротко сказал он.

Флора вдруг почувствовала себя гораздо свободнее.

— Хорошо. А что с тем полотном, которое вам прислали? Оно представляет какой-нибудь интерес?

— Сейчас сами убедитесь, — сказал Брайан и, пройдя через весь кабинет, подошел к стене, у которой стояла большая картина, закрытая занавеской. Он поднял ткань вверх, и Флора увидела обнаженную женщину, стоящую на коленях в саду с пышной растительностью. — Я знаю, что Сандре такое не понравилось бы. А бедная Пэм чуть в обморок не свалилась от смущения, когда распаковала это. Я подумал: пусть уж лучше картина постоит пока закрытой. Вот разве что вы посмотрите на нее своим профессиональным глазом.

— Вот это, мистер Найтли, — произнесла молодая женщина с явной иронией, — как раз то, что прекрасно подойдет для вашей спальни. — И, не давая ему возможности произнести хотя бы слово, добавила: — Мне кажется, в ней что-то есть — живость, естественность. Тем не менее реакция Пэм понятна.

— Вы говорите сейчас как знаток искусства, Флора, или как женщина?

— Как женщина, мистер Найтли, которая на днях прочла в газете о фреске, на которой были изображены некоторые части женского тела. Эта фреска висела в фойе офиса. Так вот — женщины, работающие в этой конторе, были в ярости.

— Я тоже читал об этом, — весело сказал Брайан. — Значит, вы советуете порекомендовать этому молодому художнику обратиться в галерею, где искусство, независимо от того, что оно отображает, остается искусством?

— Ничего подобного. Вы сами должны решить, как вам поступить с этой картиной. Например, вы вполне можете повесить ее в своем доме или, скажем, на яхте — где вам больше нравится, — сказала Флора невозмутимо. — А кто художник?

— Марк Макхэм.

— Никогда не слышала о таком.

— Я тоже. — Брайан опустил занавеску. — Вот, пожалуй, и все, мисс Лэтем. Пэм ознакомит вас с предложением телекомпании подробнее.

— Чудесно, — оживленно произнесла молодая женщина. Но если бы кто-то присмотрелся к ней поближе, то увидел бы, что ее глаза блестят от возбуждения. — Я немедленно приступаю к работе.

Чтобы подготовить материалы для телепередачи, у Флоры было почти два месяца. Телекомпания захотела использовать в передаче биографические данные Брайана Найтли. Неожиданно это вызвало затруднения.

Найтли проигнорировал первую же просьбу мисс Лэтем предоставить ей такую информацию.

— Единственное, что я знаю, это то, что его отец был шахтером, — сказала Флора редактору. — Но это, как говорится, не для печати. Во всяком случае, до тех пор, пока мне не удастся встретиться с мистером Найтли и выяснить, что из своей биографии он готов предать гласности.

— Мисс Лэтем, нам бы очень хотелось, чтобы вы тоже приняли участие в этой передаче, — сообщил редактор. — Как вы к этому относитесь? О вас мы знаем гораздо больше и считаем, что вы только украсите эфир.

Она поморщилась.

— И это я тоже должна обговорить с патроном. Обязательно. Обещаю, что в следующий раз у меня на руках будет конкретная информация, — заверила она своего собеседника.

Тем временем Найтли неожиданно надолго пропал с ее горизонта. Флора занервничала.

— Пэм, где мистер Найтли? — с таким вопросом она теперь ежедневно появлялась в приемной патрона.

— Флора, он сейчас так занят, что у него времени нет ни на что. Клянусь, я передала ему все твои записки.