Катрин впервые увидела Джефа в церкви за несколько минут до начала церемонии и поразилась, какие они с Гордоном разные. Ее жених, яркий блондин с небесно-голубыми глазами, и его темноволосый друг. Густые черные ресницы, глубоко посаженные глаза. Оба по-разному были необыкновенно красивы. Гордон посмотрел на невесту радостно, ослепительно улыбнулся - и та забыла о красавце, стоявшем рядом.

Кто бы мог подумать, но весь их медовый месяц прошел под знаком Томпсона. Тот постоянно присутствовал в сознании Гордона, даже в самые интимные мгновения.

– Одной меня мужу было мало.
– Горечь звучала в ее словах.
– На Эмме Лэндлоу он, естественно, не остановился. Как только мы приехали сюда, он сразу начал поглядывать на жену другого гостя, заигрывал с ней и открыто флиртовал. Господи! Ему было все позволено! Как же - душа компании! Организовывал прогулки, устраивал вечеринки, розыгрыши. Я же прекрасно знала, о чем все его мысли. «Джеф позеленеет от зависти, когда я расскажу ему об этом…» Джеф, Джеф, Джеф… Ты оказался для него гораздо важнее, чем я. Юная жена ничего не значила. Человек будто выиграл приз - и поставил его на полку.

– Но я ни о чем подобном даже не догадывался, Катрин. Я же не ясновидящий! В церкви, когда ты шла к нему по проходу, я думал - как же Гордону повезло! Надеялся, что и он это понимает.

– Потому-то ты и помог ему продлить нечаянное и незаслуженное везение, - усмехнулась она.
– Заработал очко, спас брак, еще не успевший начаться…

– Я уже объяснил, почему так сделал, - оборвал огорченный собеседник.

– Ты ведь сам назвал мой медовый месяц проклятым. Откуда бы тебе догадываться об этом, если ты действительно верил, что, у нас все в порядке? Гордон никогда не признался бы тебе в обратном. Я - тем более. Особенно тебе!

– Еще бы! Ты никогда мне ничего не говорила. Шарахалась, как от прокаженного!

– Откуда же ты узнал про медовый месяц?
– с вызовом спросила она.

– Твой медовый месяц… был несчастным для меня.

Боль в глазах Джефа заставила ее замолчать. Разбираясь в своих отношениях с Гордоном, она и думать не думала о том, что чувствовал тогда его друг.

– Потому что твой любимый компаньон наконец взял верх над тобой?

Лицо мужчины скривилось в болезненной улыбке.

– Я и не думал соперничать с ним. Да о чем речь! Ты же сама выбрала его. Для меня ты была женой моего лучшего друга. Мне пришлось смириться с этим. Но я не переставал терзаться сожалением, что первым встретил тебя он, а не я… Все время думал о вас… представлял тебя с ним… здесь. И умирал от желания быть на месте твоего мужа.

Страсть, звучавшая сейчас в его голосе, разрушила барьеры, которые женщина воздвигла, но ей все еще хотелось окончательно выбраться из путаницы сомнений.

– И ты подумал, что сможешь получить то, о чем мечтал, пока ко мне не вернется память? Поэтому-то и решил рискнуть, не протестуя против остановки здесь, в «Замке Берроуза»? Ты был готов на все - лишь бы добиться своего.

– Господи, Катрин, но ты же сама настояла на том, чтобы остановиться здесь! Твой же выбор. Более того, ты не могла не видеть, что мне это совсем не по душе.

Он отвернулся, поднял с пола рубашку и надел ее. Потом, упорно не поднимая глаз, взял носки и кроссовки, сел в ближайшее кресло, чтобы обуться. Атмосфера в комнате накалилась.

– Но я же спрашивала тебя про «Замок Берроуза». Ты должен был мне все рассказать.

Женщина злилась оттого, что он говорит правду и избегает смотреть на нее.

– Я вовсе не желал, чтобы ты вспоминала именно об этом.
– Его глаза горели от возмущения.
– Какого черта! Почему я должен напоминать тебе про Гордона и про то, что он с тобой сделал? Это сделал он, а не я! Я никогда ничем не обидел тебя. Никогда!

– Но ты согласился остаться здесь, прекрасно сознавая, что это может оскорбить меня, - возразила Катрин.

– Прекрасно сознавая? Да ничего подобного! Женщина, которая мне очень дорога, приняла решение ехать именно сюда. Ей, видите ли, чутье подсказывает правильную дорогу. Ну я и решил довериться твоим чувствам. На какое-то мгновение мне показалось, что ты именно здесь хотела быть со мной. Чтобы стереть из памяти плохое и… начать все сначала.
– Он усмехнулся.
– Мне предоставлялся выбор?

Катрин вынуждена была согласиться с его доводами. Действительно, не хотел ехать. Мрачнел на глазах… Но почему не возразил? Почему не настоял на своем? Как допустил этот оскорбительный повтор «медового месяца»?