В целях конспирации их свидания проходили не только на квартире у Дэвида. Они встречались в гостиницах, недорогих придорожных мотелях. Все казалось красивой сказкой. Ради любимого Джоан шла на все — придумывала хитроумные планы, чтобы лишний раз оказаться рядом с Дэвидом. Они даже умудрялись незаметно ускользать с праздничных обедов, которые устраивала мать Джорджа. Поначалу эта игра захватила Джоан. Но потом, словно кто-то неведомой рукой снял с нее розовые очки — и некрасивая правда обнажилась, заставив ее взглянуть по-другому на все происходящее.

А правда, по ее мнению, заключалась в том, что она вынуждена была жить с нелюбимым мужем, постоянно лгать ему, чтобы в любой удобный момент сбежать к любовнику. К тому же любовник являлся отцом ее мужа. После их встреч с Дэвидом Джоан возвращалась к Джорджу, а Дэвид оставался свободен. Она знала, что он не виноват, но в какой-то момент, вероятно оттого, что не в силах что-либо изменить, стала считать это несправедливым и винить во всем Дэвида. Джоан казалось, что ему так удобно: с одной стороны, она всегда рядом, а с другой — никаких обязательств. В то время как она сама связана по рукам и ногам. Она мать, жена и невестка.

Все эти мысли долгое время не давали ей покоя, и в какой-то момент она приняла решение. Джордж улетел по делам в Бостон, по его возвращении все должно быть совсем по-другому. Правда, она не знала, что значит «по-другому», но думала, что как-то все само образуется, надо просто постараться.

Итак, это было их последнее свидание, но Дэвид ни о чем не догадывался. Они встретились как обычно у него на квартире, и, казалось, все было великолепно, но...

Джоан наводила последние штрихи в своем туалете, когда — неожиданно даже, наверное, для самой себя — произнесла:

— Мы больше не увидимся. Завтра возвращается Джордж, и я хотела бы прекратить все это до его приезда.

Дэвид буквально в секунду оказался около нее. Взяв ее лицо в свои ладони, он пристально посмотрел ей в глаза.

— Что ты такое говоришь? Опомнись.

Джоан резко отвернулась от него, боясь, что снова подпадет под обаяние его глаз.

— Чего ты хочешь от меня? Ты сам отвел меня к алтарю. Так больше не может продолжаться. Мы не сможем всю жизнь оглядываться, бояться, что кто-нибудь нас заметит вести двойную жизнь и как ни в чем не бывало смотреть Джорджу в глаза. Ни ты, ни я не хотим причинить ему боль. Надо остановиться сейчас, пока мы не приросли друг к другу с мясом. Потом это сделать будет почти невозможно.

Дэвид резко возразил ей:

— Ты прекрасно знаешь, что мы не виноваты в том, что произошло.

— Как удобно списать все на обстоятельства, а мы вроде как жертвы этих самых обстоятельств. Но в одну постель мы ложимся по своей воле! — ответила Джоан, почти крича.

— Ты как будто хочешь меня наказать. Только не пойму за что! — Он тоже перешел на повышенный тон.

Но Джоан, похоже, было уже не остановить. Она собрала свои вещи и, взяв сумку, сделала несколько шагов по направлению к двери, а потом остановилась и, не глядя на него, тихо произнесла:

— Ты до сих пор так ничего и не понял. Мы уже оба наказаны за обман. И расплачиваться нам придется, похоже, всю жизнь.

— Всего лишь красивые слова. — С одной стороны, Дэвида восхищала ее сила, а с другой — было ясно, что ее не переубедить. — Тогда почему ты не сказала всего этого раньше? Получается, что, когда ты сегодня ложилась со мной в постель, ты уже знала, что бросишь меня! Объясни, пожалуйста, что это все значит?! — Дэвид был взбешен.

— Думай как хочешь, — ответила она намеренно резко и открыла дверь.

Он быстро подошел к ней и, взяв за руку, резко развернул лицом к себе.

— Пусти, мне больно.

Дэвид нехорошо рассмеялся.

— Тебе больно? Да за такое тебя следовало бы совсем прибить.

— Ну хорошо, убей меня, если от этого тебе будет легче, — сказала она спокойно.

Ее слова подействовали отрезвляюще. Дэвид отпустил ее руку, и она вышла.

— Я хочу сказать, что это твое решение, только твое, — сказал он ей вслед, но Джоан даже не оглянулась.

Дэвид сразу понял, что это не истерика уставшей женщины, не эмоции, а продуманное решение, поэтому, когда за Джоан закрылась дверь, он почувствовал опустошение. Это была единственная женщина, которую он любил. До встречи с ней у него было много связей. Как только его не называли газетчики: плейбой, самый завидный жених. Однако встреча с Джоан навсегда перевернула его жизнь, он перестал даже смотреть на других женщин. И что же? Она теперь с легкостью его бросает. Ну что ж, пусть так. Уж он-то один не останется. Сейчас им руководила только злость.

Однако последнюю точку ставить не так-то легко. На следующий день Дэвид позвонил Джоан.

— Я хочу еще раз услышать твое решение.

— Ты его знаешь. Сегодня приезжает Джордж и...

Ее голос звучал неуверенно, но свое решение она не поменяла, поэтому, так и не дослушав Джоан, Дэвид грубо перебил ее:

— Можешь не продолжать. Надеюсь, ты будешь счастлива.

— Я тоже желаю тебе счастья.

Дэвид саркастично рассмеялся.

— А вот в этом можешь не сомневаться. За меня нечего беспокоиться. Я сумею себя развлечь. В Нью-Йорке никогда не было недостатка в молоденьких официантках.