– В монастырь? – пытается пошутить Ростропович.

– Иван, – морщится певица, – умоляю, прекрати.

– Я бы рад, Олюня, но это не в моих силах. Наша Ира тоже сделала пирсинг. И совершенно перестала учиться. Целыми днями где-то пропадает. Танцует. Вчера ее провожал домой мальчик – я видел в окно. Они целовались. Как-то всё быстро, правда?

Дверь класса открывается – там стоит решительная Ю-Ю.

– Заходите. К нам присоединится психолог, чуть позже, после обеда. А пока давайте начнем без нее. Дорогие мои, я без вас не справлюсь. Две наши звезды, Ира и Таня, на которых все равнялись, я… я вообще не понимаю, в чём дело!

Ю-Ю вдруг плачет. Становится похожей на маленькую зареванную девочку.

– У меня, знаете, нет своих детей. И я люблю моих учеников, как будто они мои родные. Но Таня бросила учиться. Ира позволяет себе такие выражения, Ольга Борисовна, я никогда не поверю, что в вашей семье их используют.

Лева деликатно кашляет:

– Вы намекаете, что это у нас дома принято материться почем зря?

– Да ну что вы, Лев Леонидович!

– Ну, в нашей семье, например, даже слово «дурак» не говорят, – включается Ольга Борисовна.

Ю-Ю всплескивает руками:

– Святые люди! И ваша Ира тоже не говорит слова «дурак». У нее куда более… разнообразный лексикон.

Ростропович вдруг поднимает ладони вверх, и все послушно замолкают – как и следует оркестру перед дирижером.

– Стоп! Мои дорогие, а сами вы в шестнадцать лет не чудили? По концертам не бегали, пиво в кустах не пили?

Все молчат, только Лева вдруг улыбается широко:

– Да я и сейчас… могу.

– Не сомневаюсь! – огрызается Ольга Борисовна.

– Другое дело, что это может слишком далеко зайти, вся эта вражда.

– И что они не поделили! – удивляется Танина мама. – Обе умницы, красавицы.

Ольга Борисовна с вызовом смотрит на парикмахершу:

– Лучшая всегда – одна.

– И в финале засчитывают только первого, – соглашается Лева.

– Ну, у нас тут не ипподром, – возмущается Ю-Ю. – Весь класс поделился на две части – одна за Цареву, другая за Герман. Не хватает только предвыборных программ и листовок с обещаниями.

– А если нам перевести Ираиду в лицей? – задумчиво спрашивает Ольга Борисовна.

Ю-Ю нервно стирает с доски тему урока, дает понять, что встреча окончилась.

Родители уходят все вместе, вчетвером. Навстречу им неторопливо идет школьный психолог Ольга Васильевна с булочками в полиэтиленовом пакете.

– Уже уходите? – приветливо говорит она. – Ну, тогда в следующий раз.

Журналистка пишет очередной стенд-ап на фоне стены с граффити.

– Ну, не знаю, – говорит она оператору. – Как-то это банально: если хип-хоп, то сразу – граффити. А если граффити – то тогда хип-хоп. И «йоу!».

– А где еще снимать? – философски спрашивает оператор. – В филармонии?

– Ну да, – соглашается журналистка. – Давай, поехали (откашливается, взбивает волосы). Хип-хоп – это не просто танец или музыкальный стиль, это особый мир. И, я бы сказала, культура, да, целая культура…

За журналисткой проходят двое молодых людей, пытаются подстроить ей рожки.

– …культура, в которой может состояться каждый. Неважно, как выглядит молодой человек, красивая это девушка или нет, стройная или наоборот – хип-хоп принимает каждого, кто идет ему навстречу. На баттлах царит удивительное чувство, редкое в наше время, – чувство дружбы, взаимодействия, взаимной поддержки. В нем нет места злобе и соперничеству.

– Здесь нет соперников, – убеждает журналистка.

Странно, что она проглядела войну.

На физике Таня пишет записку Ване: «Встретимся где обычно».

Ваня кивает.

Они сидят в закутке у лаборантской – как в детстве.

– Сколько? – спрашивает Ваня.

– Косарь, – отвечает Таня.

– Согласен.

На следующий день Ваня подходит к Ире. Она вспыхивает, краснеет. Испуганно, впрочем, смотрит на его рюкзак, которым он размахивает. Девочки на задних партах внимательно наблюдают за ними.

– Герман, – говорит Ваня, – у меня к тебе две просьбы.

– Да ну? – Ира пытается выглядеть независимо.

– Первая, – серьезно говорит Ваня. – Пойдешь завтра со мной в клуб?

– Пойду. А вторая?

– Пожалуйста, убери из языка эту шнягу.

Ира показывает ему проколотый язык.

– Тебе не нравится?

– Нет. Убери… на всякий случай.

Ира вспыхивает, неужели он думает про поцелуи? Тогда, с Антоном из данс-школы, она целовалась во дворе назло Тане. Но в самом деле ей никто и никогда не нравился больше, чем Ваня. Это первая любовь, единственная, навсегда.