– Онега, сто девяносто третий к взлёту готов! – доложил Вересов.

Руководитель полётов, разумеется, хорошо знал, кто «скрывается» под позывным «двести девяносто третий», а потому сказал:

– Счастлив твой Бог, сто девяносто третий! Цель, о которой ты мечтал. Взлёт разрешаю.

Зажаты тормоза, двигатели выходят на взлётный режим, самолёт словно приседает. Вересов отпускает гашетку тормозов, и «МиГ-29М» разбегается по полосе. Отрыв! Шасси убраны, в кабине хорошо слышны хлопки встающих в замки стоек, зеленые лампочки сигнализации выпущенных шасси на приборной доске гаснут, на смену им загораются красные.

– Сто девяносто третий?

– Сто девяносто третий на приёме.

– Цель – нарушитель государственной границы, самолёт класса «Цессна». Задача – перехватить цель и принудить её к посадке.

– Задачу понял, Онега. Перехватить цель и принудить её к посадке.

Штурман наведения принялся надиктовывать цифры, а Вересов, положив истребитель на курс перехвата, задумался. «Цессна»? Почему «Цессна»? При чём тут «Цессна»?..

Идущий на перехват «МиГ» первым увидел зоркий Громов.

– Вот и наш друг, – сказал он.

– Какой друг?

Лукашевич оторвался от карты, которую изучал уже минут десять, пытаясь определить, где находится «О-2». Впереди, на фоне неба, он увидел искорку, которая быстро увеличивалась в размерах, превратившись в стремительный силуэт.

– «МиГ». Значит, мы дома.

– Постой-ка, – сказал Громов. – Если глаза меня не обманывают, то это машина Михаила Андреевича.

Истребитель проскочил слева, потом сделал разворот и пристроился справа, уровняв высоту. Хорошо было видно лётчика, сидящего в кабине, но главное – номер. Бортовой номер «МиГа» был «89» – номер машины подполковника Вересова.

Как и полагается в таких случаях, Вересов запросил нарушителя на «аварийной» частоте. И в ответ услышал:

– Здравствуйте, Михаил Андреевич. Это свои.

«Неужели они?» – мелькнула радостная мысль, но подполковник не позволил себе расслабиться. Хотя российского обывателя уже больше десяти лет убеждали, что России никто не угрожает и она сама как государство старается жить в мире с соседями, игра в «холодную войну» в северо-западном регионе не прекращалась ни на один день. Разумеется, сохранились практически без изменений и тактические уловки, разработанные в штабах НАТО. Так, ещё в советские времена экипажи разведсамолётов любили по ближней связи шокировать пилотов-перехватчиков своим знанием мельчайших подробностей жизни последних. Разведка и радиоперехват за последнее время только расширили поле своей деятельности, а потому недооценивать их было бы большой глупостью.

– Свои по спине ползают, – отозвался Вересов сварливо. – Назовите свой позывной, свою государственную принадлежность и количество человек на борту. Затем ложитесь на курс 25.

– Михаил Андреевич, это мы. Подполковник Громов, капитан Лукашевич и капитан Стуколин. Мы возвращаемся.

Вересов подумал, потом спросил:

– Чем докажете?

На «Цессне» посовещались.

– Помните наш разговор о Матиасе Русте? – сказал тот, кто выдавал себя за Громова.

– Помню.

– Вы сказали тогда, что собьёте любого нарушителя границы, потому что он знает, на что идёт, когда садится в самолёт.

– Было.

– Мы знали, на что шли, но у нас не было выбора.

– Хорошо, – сказал Вересов.

Он отчётливо вспомнил и тот вечер, и тот спор…

– Лукашевич, – позвал он в эфир. – Что нужно сделать?

– Что нужно сделать, Алексей? – спросил Громов, посмотрев на Лукашевича.

– Не знаю, – тот пожал плечами. – А что нужно сделать?

– Что нужно сделать, Лукашевич? – повторил свой вопрос Вересов.

– Думай скорее, – попросил Громов друга. – Иначе подполковник реализует свою давнюю мечту.

Лукашевич наморщил лоб.

– Что-то такое было… Я не помню…

– Вспоминай, чёрт тебя побери!

– А! – Алексей поднял указательный палец. – Нужно покачать крыльями.

Летящий над Ленинградской областью «О-2» покачал крыльями.

Петер Бахман с семьёй жил в собственном доме на самой окраине Ганновера. Он переселился сюда двадцать лет назад и практически никуда не выезжал, предпочитая утомительным путешествиям отдых в яблоневом саду, который поднял своими руками.

Зарабатывал Бахман чтением современной русской литературы. Он читал всё подряд из того, что ему привозили или присылали из крупнейших немецких издательств, а потом составлял краткие аннотации о прочитанном, давая и свою субъективную оценку качеству текста, его конкурентоспособности на европейском книжном рынке. Бахман ни разу не ошибся, и в издательствах его за это ценили. Раньше приходилось в основном работать со справочниками и мемуарами, теперь большим потоком пошла художественная литература. Так, на днях Бахману прислали подборку книг некоего Акунина, и он не без удовольствия читал романы о похождениях сыщика-любителя из XIX века по имени Эраст Фандорин и склонялся к тому, чтобы дать новому русскому автору и его книгам самую положительную рекомендацию.