Ворон обнаружил коридорчик и другую дверь, которая вела из подвала, но великан — само собой, вопя и ругаясь, — бросился наконец в погоню, а бегал он, к сожалению, быстро.

Жак стоял за то, чтобы подождать великана и сообща с ним сразиться, и Джеки, Жако и Джейк были с ним согласны.

— Нет, — возразил Джек, переводя дух. — Нет-нет, погодите, не спешите. Во-первых, мы безоружны, не забывайте. Во-вторых, по-моему, это моя сказка, и это я должен довести ее до конца. Я же только-только успел начать. И у нас у всех еще есть дела. Ну вот, давайте ими и займемся.

— Оружие — вот оно, — заметил ворон.

И точно: топоры, щиты и мечи братьев Верное Сердце были свалены грудой в темном углу. Братья поспешно расхватали свое имущество и препоясались.

— Молодчина, господин ворон, — сказал Джек.

Тут под ногами у них послышалось тихое «ква-ква». Это была зеленая лягушка в крошечной клетке.

— Джексон! — воскликнул Джек. — Это ты?

— А кто же еще? — сердито ответила лягушка. — Давай-ка выпусти меня отсюда!

— Это он! — обрадовался Джек. — Может, оставим его пока так? Безопасности ради?

— Открой клетку и выпусти меня, ква-ква! — возмутился Джексон.

Ключи были у Жака. Среди огромных ключей на кольце нашелся один совсем маленький. Жак отпер клетку, вытащил оттуда Джексона и сунул возмущенную лягушку в свой заплечный мешок.

— Держись, Джексон, — сказал он, — мы отправляемся.

И они побежали сломя голову и бежали до самой входной двери. Жак отдал Жако ключи, и тот перепробовал их все, пытаясь в темноте попасть в замочную скважину, а сзади тем временем доносились вопли великана.

— Да не возись ты! — не выдержал Жак.

Наконец Жако нашел подходящий ключ, и тяжелая дверь открылась. Братья Верное Сердце, а также Джо, выскочили наружу и побежали по дороге, которая вела к бобовому стеблю. Хохоток с гусыней летели над ними. Шел сильный дождь.

Великан выбежал следом, щурясь от дневного света. Все узники убежали вместе с его драгоценной гусыней. Этот подлец Ормстон со своим льстивым языком не предупредил его, что события могут так повернуться. Великан приостановился на вершине лестницы и заревел во всю мочь:

— Фу-фу-фу да ух-ух-ух! Я пообедаю тобой! Да, пообедаю! — повторял он снова и снова. А потом заработал толстыми ножищами и помчался по извилистой дороге следом за беглецами. Он перепрыгивал круглые холмики, будто камешки, а над головой у него бушевала гроза.

Том показал на бобовый стебель, видневшийся за пеленой дождя.

— Вот он, стебель, дорога на землю. Полезайте! — крикнул он. — Только осторожно и ни в коем случае не смотрите вниз!

Все братья, кроме Тома и Джека, начали быстро спускаться. Хохоток и гусыня, на спине у которой сидел крошка Джо, их поторапливали. А Том повернулся и побежал обратно в замок.

Джек немного постоял под дождем один, наконец-то чувствуя себя настоящим принцем, а не простым крестьянином. Невдалеке слышался приближающийся топот великана.

Брата Ормстона Том нашел без труда. Тот бежал по коридору и вполголоса ругался. За собой он волочил огромный мешок с золотыми яйцами. Том подождал, когда он подойдет к самой двери, и только тогда вытащил меч и преградил негодяю путь.

— А, — сказал брат Ормстон. — Вижу, ты вернулся. Поздравляю. Станешь свидетелем моей окончательной победы.

— Не двигайтесь, — велел Том, — и помалкивайте!

Брат Ормстон застыл на месте, опустив руки по швам. Мешок с золотом лежал у его ног.

— Тащите, что плохо лежит, — укоризненно заметил Том.

— Дурак! Все это мое, мое, мое, до последнего кусочка, эльфийское золото — это мое изобретение, я сам его придумал! Как ты думаешь, кто создал эту гусыню? Я конечно. Все это началось у меня в голове, вот здесь! И вниз я не вернусь, у меня другие планы. А теперь прошу меня извинить, я спешу.

Брат Ормстон схватился за мешок, а Том грозно наставил на него меч. Ормстон рассмеялся, увернулся от удара и оказался на самом краю лестницы.

— Нет уж, в Бюро я теперь не вернусь, это точно! У меня столько дел. И еще надо передать наилучшие пожелания твоему дорогому папочке!

Он рассмеялся жутким визгливым смехом, а потом повернулся и спрыгнул с верхней ступеньки. Том в ярости смотрел, как брат Ормстон с неожиданным проворством скачет со ступеньки на ступеньку, но был так ошарашен его словами, что даже не бросился за ним следом.