— Братья Верное Сердце отсутствуют уже недопустимо долго, — продолжил Цицерон. — Вероятно, с ними случилась беда.

— Не может быть, — произнес магистр. — Так просто не бывает.

— Боюсь, бывает, — печально возразил Цицерон. — Именно это и случилось. В конце концов, приключения — дело опасное. Вспомните их отца — он пропал двенадцать лет назад, и до сих пор о нем ничего не слышно. Мало того. Мне еще кое-что известно. О сказках, которые далеко зашли в развитии сюжета, но закончены не были. О персонажах, которые находятся в безвыходном положении, ожидая героя-спасителя. Из южного дворца до меня дошли вести о том, что наш принц куда-то исчез — видимо, был похищен — прямо во время дорогостоящей сцены бала. Такого, конечно, следует ожидать, иногда сказка приостанавливается по какой-то несущественной причине, но ведь это бывает не шесть раз подряд, а крайне редко! Это катастрофа! — И эльф покачал головой.

— Что ж, Цицерон, разбираться с катастрофами — моя обязанность, на то я и существую, — сказал магистр. — Хорошо, что вы пришли ко мне. Как же нам быть? Верное Сердце — последняя из семей великих сказочных героев. Если, как вы говорите, все они пропали, застряли посреди своих сказок, и нам нужно отправить кого-то им на помощь, — на это я могу ответить лишь одно: посылать нам больше некого. Древние законы Страны Сказок не допускают на этот счет двойного толкования. — И он снова посмотрел прямо на эльфа. — Даже если бы у нас было кого посылать, тем самым мы нарушили бы золотое правило невмешательства.

— Это спорный вопрос, магистр, однако на самом деле нам есть кого послать, — сказал господин Цицерон, коротко кивнув. Лицо его под неопрятной копной листьев было сурово и печально.

— Итак, по вашим словам, все шестеро братьев пропали где-то на полпути к финалу. Они последние в роду; не предлагаете же вы мне отправить в спасательную экспедицию их бедную мать, правда?

— Что вы, магистр, конечно нет, — ответил Цицерон, — но ведь они не самые последние в роду. Остался еще один, седьмой, брат, самый младший в семействе Верных Сердец, мальчик по имени Том, которому очень скоро… — эльф посмотрел на стенные часы, — исполнится ровно двенадцать.

— Вы хотите сказать, что наше Бюро будет вынуждено послать в опасное путешествие двенадцатилетнего мальчика?

— К сожалению, другого выхода у нас нет, — развел руками Цицерон. — Набросайте письмо для немедленной доставки.

— Если ему только двенадцать, он еще ничему не обучен! — воскликнул магистр.

— За Томом — разумеется, весьма осторожно — наблюдал один мой младший родственник по имени Хохоток Браунфилд. Он следил за всем происходящим в доме семейства Верных Сердец, уже несколько месяцев оценивал способности юного Тома, и они произвели на него самое благоприятное впечатление. Когда я сегодня узнал о случившемся, то решил сразу отправиться к вам. И хотя и сам юный Хохоток пока не испытал свои силы на нашем поприще, я бы предложил, магистр, поручить ему тайно опекать Тома на этом пути и следовать за ним через огонь, воду и медные трубы.

— Как это будет сделано? — спросил магистр.

— При помощи небольшого маскировочного колдовства, — ответил Цицерон. — Том даже не заподозрит, что за ним наблюдают, и, конечно, ему не будут помогать открыто.

— Мы поручили Ормстону сочинить эти шесть новых сказок, — проговорил магистр и спрятал лицо в ладонях. — В последнее время он очень изменился, а мы по глупости ему доверились. Его заносчивость — это приговор нам всем. Отлично, я сейчас же составлю письмо юному Томасу Верное Сердце. Немедленно сообщите вашему родственнику Хохотку о возлагаемых на него обязанностях. Ах, право, ему тоже понадобится отвага. Как и всем нам.

Старый мудрый господин Цицерон Браунфилд скорбно кивнул в знак согласия.

Сладко посапывая в теплой постели под пуховыми одеялами, Том Верное Сердце и не подозревал, что в эти самые минуты записывают на бумаге, кладут в конверт и запечатывают его судьбу. Где-то в глухой чащобе старый мудрый Цицерон Браунфилд и его юный родственник Хохоток снова пустились в путь. Им нужно было доставить срочную почту, самую срочную и важную в их жизни. Письмо лежало в сумке у Хохотка — срочное и личное письмо от самого магистра Бюро Историй, написанное его собственной рукой. Пока они молча скользили по тайным лесным тропинкам, лег первый снег. Где-то тявкнула лиса, но Хохотка это больше не тревожило.

Они добрались до домика на опушке; вид у него был уютный и гостеприимный. В доме было, как всегда, тихо, из трубы шел дымок, над крыльцом горел фонарик, а в одном из окошек под крышей теплился огонек свечи.

— Дом семейства Верных Сердец, — шепнул молодой эльф, закутываясь в черный плащ. Его неожиданно зазнобило.

— Брр! Что-то Джек-Мороз решил сегодня задержаться на работе попозже, — заметил Цицерон. — Дай-ка письмо, малыш Хохоток, а сам подожди меня здесь. Я мигом вернусь.

Младший эльф остался в тени деревьев, а старый Цицерон бесшумно перебежал дорогу и растворился в темноте дома. Вскоре он вернулся.

— К сожалению, малыш, тебе пора, — сказал Цицерон.

— Знаю, я готов, — храбро ответил Хохоток. — Когда я смотрел на этот дом в прошлый раз, то холод меня так и пробирал, а сейчас мне в два раза холоднее.

— Да, и меня тоже познабливает, — сказал Цицерон. — Видишь ли, у нас, эльфов, на такие вещи чутье. Это бессрочное поручение, и тебе придется пробыть заколдованным, возможно, довольно долго. Держись как можно ближе к Тому. Это означает, что ты должен поступать по обстоятельствам, всегда оставаясь целиком и полностью под действием маскировочного заклятия. Это будет нелегко. Тебе придется набраться храбрости, юный Хохоток, самой настоящей храбрости. Мы в тебя верим.