— Вы не слышите, что я говорю? — повысил голос Никанор, не отводя взгляда от ярко горящих в темноте зеленых глаз — это спокойствие вывело его из себя. — Вам отсюда не уйти, слышите?! Они сейчас придут и расправятся с вами!

Владыка едва заметно улыбнулся.

— Вы, по всей вероятности, имеете в виду этих? — сказал он все тем же негромким, как будто намеренно приглушенным голосом.

Он стоял спиной к окну, но Никанор каким-то образом понял, что этот человек имеет в виду происходящее позади него — как будто он мог видеть сквозь собственный затылок. Никанор перевел взгляд к окну и в ужасе задохнулся от увиденного, чувствуя как по ногам пробежала крупная дрожь.

Кучка людей сгрудилась в центре пустыря, а вокруг них смыкались плотным кольцом темные фигуры в длинных балахонах с широкими капюшонами, скрывающими их лица. Их было много: в два раза больше, чем тех, других, в центре.

— Думаю, не ошибусь, если предположу, что ваши друзья не смогут прийти вам на помощь, — сказал Владыка уже без улыбки, и Никанору на мгновение показалось, что в ярких зеленых глазах промелькнуло что-то вроде сожаления, как будто ему было неприятно то, что происходит. Правда, Никанор тут же эту мысль отбросил, потому что со страхом подумал о другом: что же его ждет, если помочь ему некому? Никанор, не удержавшись, скользнул вдоль стены по направлению к выходу.

— Стой, где стоишь, или я сейчас превращу тебя в новый стул, вместо того, которым ты запустил в меня, — на одном дыхании произнесла Акулина. — Хотя, боюсь, скверная из тебя получится мебель.

Никанор даже не подумал удивиться сказанному, хотя и прекрасно помнил, что запустил табуретом в кошку, а не в эту девицу. Он просто замер у стены, как и было приказано, несмотря на то, что ему ужасно неприятно было делать что-либо по указке какой-то соплячки.

В этот момент в глубине коридора послышались быстрые шаги. Это был карлик.

— Мы открыли все комнаты и освободили… — Он хрипло кашлянул и с виноватым видом добавил: — Кого смогли. Однако там есть одна комната, от которой на этой связке ключа не имеется…

— Прозор?! — Владыка перевел взгляд на своего второго спутника. Тот почти нес одного из узников, перебросив через плечо его руку и обхватив его за пояс.

— Этот жив, — сказал он. — Но одна из клеток как будто разорвана изнутри. Думаю, кому-то удалось бежать.

— Бежать? — удивленно повторила Акулина.

— Я не знаю, как он это сделал, но могу поклясться, что так оно и есть.

— Это сейчас неважно, — спокойно сказал Владыка. — Он помог себе сам, а мы должны спасти других. Именно за этим мы здесь.

— Владыка, у той двери, которая нам нужна, особый замок, — сказал Прозор, — и ключ нужен совершенно особенный.

Владыка повернулся к Никанору, и под его пристальным взглядом тот вжался в стену.

— Других ключей у меня нет, — прохрипел Никанор, — и не было. Ищите где хотите.

— Прозор… — Владыка взглядом подал своему спутнику какой-то знак и еле заметно кивнул головой, после чего тот повернулся к Никанору, двумя пальцами спустил с глаз очки и пристально на него посмотрел.

Тут Никанор почувствовал легкое головокружение, как будто кто-то сдавил ему виски. Он не выдержал и громко ойкнул.

— Врет, — коротко сообщил Прозор Владыке, возвращая очки на место.

Двое других спутников Владыки угрожающе повернулись к Никанору.

— Прозор знает, что говорит. Он всегда все знает. Таких гнусных типов, как ты, насквозь видит, — сказала Акулина, неспешными шагами направляясь к ключнику.

— И если говорит, что ты врешь, значит, как пить дать, врешь! — хрипло прорычал карлик, приближаясь с другой стороны. — Ну что, фурия тебя возьми… Сам отдашь? Или заставить?

— Он хочет побыть мебелью, — прищурив левый глаз, сказала Акулина.

Никанор судорожно втянул ноздрями воздух, справляясь с нахлынувшей волной страха. На какую-то долю секунды он представил себя старым скрипучим стулом с шатающимися ножками. Сомневаться в том, что эта дерзкая девица выполнит свое обещание и превратит его в табурет, не приходилось.

Дрожащей рукой, с трудом превозмогая страх, какой прежде Никанор еще не испытывал в своей жизни, и сильнейшее нежелание нарушить свой священный долг хранителя ключей, он поднял старый телефонный аппарат, оторвал приклеенный клейкой лентой к основанию маленький серебряный ключ… Но в последний момент отчаянно зажал его в кулаке.

— Будет лучше, если вы просто положите его на стол, — сказал Владыка. — Так будет лучше прежде всего для вас.

Никанор по очереди оглядел стоящих вокруг него людей. Карлик шумно втянул большими ноздрями воздух и угрожающе прохрипел. Акулина сложила руки на груди, но выглядела так, как будто в любой момент готова была проверить, насколько скверная получится из него мебель. На Прозора Никанор старался не смотреть: неприятное ощущение, которое осталось после головокружения, все еще не проходило. Что касается Владыки, то он стоял дальше всех и как бы в стороне, но именно его сверкающий в темноте взгляд и интонация, прозвучавшая в его голосе, заставили Никанора подчиниться.