Как протест против страсти врача к наживе, в трактате «Предписания» из «Гиппократова сборника» дано определение прекрасного идеала:

«Я рекомендую не допускать крайнюю бесчеловечность, но принимать во внимание материальное положение и средства больных. Иногда вы окажете медицинские услуги бесплатно. Удовлетворяясь или воспоминанием о добром деле, или заботой о вашей репутации. Когда приходится лечить чужестранца или бедняка, это наилучший повод прийти на помощь, так как там, где есть любовь к людям, есть и любовь к искусству».

Эти прекрасные максимы появились после Гиппократа. Однако нет причин сомневаться, что они продолжают Гиппократову традицию. Врач из семьи Асклепиадов должен иметь зажиточную клиентуру. Но это не мешало ему лечить также бедных и, вероятно, менять свои гонорары в зависимости от платежеспособности пациентов. Ему платили также за обучение. Платон говорит об этом.

Наставник, обучающий медицине за плату, аристократ, лечащий богатую клиентуру, но достаточно великодушный, чтобы заниматься более скромной клиентурой или послать за свой счет сына общественным врачом в военный поход, — таково представление, которое мы можем с полным основанием составить о Гиппократе. Э'ю был скорее великодушный аристократ, чем врач бедняков.

Врач-гиппократик лечил и женщин, и мужчин. Список больных в «Эпидемиях» не оставляет никаких сомнений по этому поводу. Врача часто вызывали к женщинам с болезнями половых органов. В семьях Темена и Апеманта на восемь человек, свободных и рабов, приходится четверо больных мужского пола: сын Темена, раб племянницы Темена, Апемант и раб его сестры, и столько же больных женского пола: племянница Темена, рабыня сестры Темена, жена Апеманта, жена брата Апеманта. Что касается специфически женских болезней, они также привлекали внимание врачей-гиппократиков.

Значение, придаваемое врачами-гиппократиками гинекологии, не говорит о том, что женщины охотно обращались к врачу из-за своих интимных недугов. Это заметно как по театру, так и по Гиппократовым трактатам. Когда молодые женщины из хора в «Ипполите» Еврипида узнают о таинственной болезни Федры, они спрашивают друг у друга об источнике болезни и среди других причин предполагают «неудобное строение женщины». Кормилица, обращаясь к Федре в присутствии хора, говорит ей:

«Если ты страдаешь недугом, о котором не должно говорить, вот перед тобой женщины, чтобы помочь тебе унять болезнь; но если это несчастный случай, который можно довести до сведения мужчин, скажи это, чтобы твой недуг был определен врачами».

Этот текст информирует нас о двух обстоятельствах: во-первых, во времена Гиппократа не существовало женщин, имеющих звание врача. Во-вторых, женщины, видимо, не решались довериться мужчине по поводу специфических болезней и предпочитали помогать друг другу, делясь своим опытом. Молодые женщины хора могут дать совет Федре, так как у них есть опыт в приеме родов. Геродот засвидетельствовал эту стыдливую сдержанность, рассказывая, как персидская царица колебалась, прежде чем доверить Демокеду лечение опухоли груди. Со своей стороны, врачи сожалеют о нерешительности, которая могла иметь тяжелые последствия для здоровья женщины:

«Иногда женщины сами не знают, какова их болезнь, пока на опыте не узнают о болезнях, возникающих из-за регул, и не состарятся. Тогда необходимость и время приоткрывают им причины их болезней. Иногда даже у женщин, не знающих источник их недугов, болезни становятся неизлечимыми до того, как врач будет правильно осведомлен больной о происхождении болезни. В самом деле, стыдливость мешает им говорить, даже если они знают, и они считают это стыдным по неопытности и невежеству».

Отсутствие общения между врачом и больной может усугубляться определенной неопытностью врача в лечении женских болезней. Это подчеркивает тот же автор, добавляя:

«В то же время врачи допускают ошибку, не осведомляясь подробно о причине этой болезни и леча ее, как будто речь идет о мужской болезни… Есть большая разница между лечением болезней женщин и мужчин».

Стыдливость женщин заставляла их обращаться к подругам и женщинам, которые помогали при родах. Если в классическую эпоху не было женщин-врачей, то повитухи были хорошо известны. Мать Сократа является общеизвестным примером тому. Это, собственно говоря, не было профессией. Если верить Сократу у Платона, только старым женщинам, которые имели опыт в приеме родов и сами больше не могли рожать, разрешалось заниматься этой деятельностью. Кроме опыта, они обладали знаниями народной медицины, одновременно фармакологическими и магическими, всего, что касается родов… и даже абортов: «Повитухи, — говорит Сократ, — умеют своими снадобьями и заклинаниями по желанию вызывать или смягчать боли и довести до удачного завершения трудные роды, или, если им угодно, вытравить еще маленьким эмбрион, вызвать аборт».

Греческое слово, употребляемое Платоном для обозначения повитух — существительное «maia», которое означает «матушка» и употребляется для обращения к старой женщине или кормилице, доказывает, что это была не столько профессия, сколько род деятельности с довольно размытыми границами. Повитухи, добавляет Сократ, были также самыми ловкими сводницами! В «Гиппократовом сборнике» повитуха появляется тоже, правда, редко. На этот раз она обозначается словом, имеющим непосредственную связь с лечением, существительным akestris, буквально «лекарка» или субстантивированным причастием he ietreuonsa: «та, которая лечит». Повитухи ценились за их опыт даже врачами. Автор «Тела», который в рамках теории семи считает, что ребенок рождается семимесячным, ссылается на повитух: «Тот, кто не имеет опыта, удивится, что ребенок рождается семимесячным. Что касается меня, я лично видел это и неоднократно. И если кто хочет проверить это, нет ничего легче: пусть пойдет и спросит у знахарок, помогающих роженицам».