Однако Осипович поспешил с выводами. Через восемь минут полета офицер наведения внезапно объявил:

— Впереди — цель! Самолет-нарушителъ режима полета. Идет встречным курсом.

Далее посыпались сухие данные: азимут-удаление-высота, азимут-удаление-высота, азимут-удаление-высота...

На переднюю полусферу цели перехватчик Осиповича почему-то наводить не стали, пришлось полковнику совершить разворот в воздухе и лечь на догонный курс.

В шесть часов три минуты по местному времени поступила команда:

— Восемьсот пятый, здесь Депутат, готовность радиолокатора!

— Докладывает восемьсот пятый: есть готовность радиолокатора.

Это уже серьезно. Не всякий раз во время учебных вылетов приходится задействовать бортовые системы радиолокационного наведения — чаще обходятся без них.

Наконец Осипович увидел цель — впереди на фоне светлеющего неба нарисовалась двухсантиметровая черта, на которой подмаргивали огоньки — бортовые мигалки. Очень похоже на гражданский лайнер. Что ж, нарушитель — это всегда нарушитель. Помнится, в апреле 1978 года «Боинг» южнокорейской авиакомпании KAL, летевший в Париж, отклонился от курса и над Кольским полуостровом был вполне обоснованно обстрелян нашими перехватчиками. Получил повреждения и сел на покрытое льдом озеро. Мораль этой истории такова: нечего от трасс отклоняться и изображать идиота, потому как прием этот старый и хорошо всем известный — прикрываясь пассажирами, провести «вскрытие» чужой системы ПВО, узнать, на каких частотах работают станции, насколько оперативно действуют службы, как быстро поднимутся в воздух истребители... Сволочи, конечно, но что с них, капиталистов, взять?..

Осипович испытал даже некоторый азарт. Опытные инструкторы, старые летчики годами передавали ему свои знания и умения, и ведь для того только, чтобы сегодня нарушитель не смог безнаказанно войти в воздушное пространство Советского Союза и так же безнаказанно уйти, выполнив свою шпионскую миссию. Кто-то скажет: разве это может быть смыслом жизни? Но мы ответим: может — потому что на западе раскинулась огромная страна, там миллионы людей со своими смыслами, и мы обязаны сделать всё, чтобы они жили в покое и мире, чтобы им не приходилось чем-то жертвовать и чем-то поступаться, лишь бы не услышать вой вражеских бомбардировщиков над головой...

Скорость самолета-нарушителя была под тысячу километров в час. У «Су-15» больше. Пришлось уравнивать. Закончив эту несложную процедуру на расстоянии в тринадцать километров от нарушителя, Осипович доложил на КП:

— Цель — в захвате. Иду за ней. Что делать?

И тут вдруг офицер наведения задал совершенно идиотский вопрос:

— Депутат запрашивает. Цель наблюдаете или нет?

— Наблюдаю.

— Наблюдаете? Сообщите курс и высоту цели.

Подполковник мысленно чертыхнулся. Похоже, офицер наведения потерял цель и теперь пытается исправить положение за счет перехватчика.

Новый вопрос:

— Восемьсот пятый, вы можете определить тип самолета?

— Не совсем, — признался Осипович, — но он летит с мигалками.

Полет продолжается. На земле явно пребывают в замешательстве и не могут принять единственно возможное решение. Но подполковнику уже всё ясно, и он готов выполнить любой приказ.

— Восемьсот пятый, ненадолго включите свои огни, — распорядился Депутат. — Заставьте его сесть на нашу полосу.

— Понял. Выполняю.

Осипович сблизился до восьми километров и включил свои опознавательные огни. Но нарушитель никак не отреагировал на сигналы.

— Депутат, они не реагируют.

— Восемьсот пятый, дайте предупредительные очереди.

— Есть!

Это просто. Подойти еще ближе и выпустить очередь из пушки ГШ-23Л. Так Осипович и сделал, практически опустошив зарядную коробку, рассчитанную на 250 снарядов. Ноль реакции.

Хотя нет — реакция с небольшой задержкой, но последовала. Нарушитель начал заметно сбрасывать скорость — до четырехсот километров в час. Тоже маневр знакомый: более массивный самолет играет на «сваливание» противника в штопор, зная, что для истребителей типа «Су-15» четыреста — нижний предел скорости. Пришлось Осиповичу проскочить вперед.

Внизу уже была земля Сахалина, и наконец поступил долгожданный приказ:

— Восемьсот пятый, цель нарушила государственную границу. Цель уничтожить!

— Не могу, — нервно отозвался подполковник. — Я впереди нарушителя.

— Восемьсот пятый, прибавьте скорость.

— Прибавляю скорость.

Офицер наведения явно запутался в ситуации, но всё пишется на ленту, и, если не выполнить даже нелепый приказ, потом на разборе пилоту вставят фитиль...

— Восемьсот пятый, вы сказали, цель увеличила скорость? — спохватился офицер.

— Снизила! — сердито отвечал Осипович.

— Восемьсот пятый, открыть огонь по цели! — повторил КП.

— Раньше надо было думать! — огрызнулся подполковник в совершеннейшей ярости. — У меня срыв захвата! Я же впереди цели!

— Вас понял. По возможности занять огневую позицию.

Осипович начал снижать тягу двигателя, лихорадочно соображая. Снарядов в коробке практически не осталось, ракеты навести не успею — таранить его прикажете?

Пока он думал, истребитель «провалился» на два километра и разом отстал от нарушителя. Осиповича осенило: он задрал нос «Су» и поводил им из стороны в сторону. «Умные» головки ракет средней дальности «Р-98» захватили цель, в подтверждение чему на приборной доске зажглись две лампочки «ЗГ».